23 
Следовательно, на помощь надеяться нечего. Хотя и страшно хочется в подмогу верить. Рассчитывать следует только на себя, бравого. Нужна обувь, минимум продуктов и, коли уж шиковать в мечтах – оружие. А если жить скромнее – то обувь, и не более того. Мазур еще прошел бы по тайге босиком. Ольга со всем ее туристским опытом не пройдет. Обувь, причем крайне желательно – по размеру. Если окажется мала или велика, выйдет еще хуже, нежели босиком...
Он пытался сосредоточиться на картах здешних мест, но никак не получалось – беспокойство за Ольгу, неизвестность подавляли все остальное. Позволил себе еще одну сигарету. Осталось восемь...
Минут через двадцать тихо лязгнул замок. Вошла Ольга, и у Мазура екнуло сердце – она шла, повесив голову, в глазах стояли слезы, страшно было подумать, что ее сломали н а д е ж н о...
Взобралась на нары и упала ему в объятия, спрятала лицо на груди, захлебываясь тихими рыданиями. На остальных Мазур не обращал внимания, словно их тут и не было, гладил жену по волосам, сердце щемило от жалости и бессильного гнева, шептал на ухо что-то бессвязное, не давая ей сорваться в истерику.
Она подняла голову, и Мазур обрадовался – глаза все еще мокрые, на щеках влажные дорожки, но сквозь тихий плач явственно просвечивает фамильное упрямство...
– Что, малыш? – шепнул он на ухо.
– Да ничего, – она заглянула ему в глаза, попыталась улыбнуться, вновь уткнулась мягкими губами в ухо. – Не били, не насиловали. Допросили просто. Совсем недолго.
– Штабс-капитан?
– Ага. А потом...
Замолчала, показала ему правую руку. На костяшке мизинца синели мелкие буквы: КАТЯ. Потом оттянула штаны на правом бедре – там была вытатуирована роза. Тоже не шедевр живописи.
– Все? – шепнул Мазур.
– А тебе что, мало? Слушай, а мы ведь, похоже, влипли... Это не государство, это мафия какая-то... Ты раньше ни про что подобное не слышал? Сибиряк ведь...
Мазур молча мотнул головой. Во-первых, раньше очень многого попросту не существовало в природе. Во-вторых... Он вдруг поймал себя на том, что совсем не знает гражданскую жизнь. Читал, конечно, и газеты, и разные разоблачительные книжки, но это все не то. Четверть века в самых засекреченных и режимных военных городках, предельно узкий круг общения, сущая тебе каста. Он знал, ч т о происходит в стране, но вот с а м у жизнь с массой деталей и мелочей быта ведал плохо. И сейчас Мазуру пришло в голову, что в какой-то степени он похож на эмигранта, вернувшегося на родину после долгой отлучки. Чисто теоретические знания. Никакие спецсеминары тут не помогут.
И все же нетрудно сообразить теперь, что они с Ольгой угодили к насквозь криминальному элементу. Законопослушные граждане таких штучек не выкидывают. И жизненно важных вопросов просматривается всего три: для чего их сцапали, где они находятся и что делать, если удастся бежать?
Подневольная рабочая сила – вот лучшее из имеющихся объяснений. Для того и заведены в этом зиндане идиотские на первый взгляд правила – чтобы раздавить узника, превратить в животное, в ничтожество. Надо признать, методика неплоха. С точки зрения эффективности. На своей шкуре испытал – если и дальше будет идти на компромиссы, боясь за Ольгу, зайдет далеко. Вниз, вниз и вниз...
Значит, надо бежать, не дожидаясь, когда окажешься на каком-нибудь потаенном золотом прииске... Поглаживая чисто машинально по голове прильнувшую к нему Ольгу, Мазур напряг тренированную память. Перед тем, как отчалить на «Ихтиандре», он просмотрел охапку карт – без особой нужды, то ли по профессиональной привычке, то ли из ностальгии. И сейчас мог с уверенностью определить, где они находятся – с погрешностью не более чем в сотню километров (а для этих мест, таежных просторов, такая погрешность прямо-таки ничтожна, любой понимающий человек согласится...)
Заимка расположена где-то на восточных отрогах Шантарского кряжа, на правом берегу Шантары, меж Подкаменной Тунгуской и Малым Питом. Точность, конечно, опять-таки весьма приблизительная – потому что речь идет о куске нехоженой тайги размером с какую-нибудь Голландию. Но ошибки быть не может – штабс-капитан в разговоре с доктором неосмотрительно помянул реку Таймунчи, а это дает неплохую привязку к местности. Вряд ли здешний хозяин даст им вертолет для поездки на рыбалку – значит, Таймунчи неподалеку...
Деревень в этих местах почти нет. Чтобы попасть в более-менее цивилизованные места (где на тысчонку квадратных километров приходится аж пара-тройка населенных пунктов и энное количество лагерей-лесоповалов), придется отмахать по тайге километров триста. Что не столь уж жутко – болот здесь почти нет, это вам не левобережье Шантары. Можно управиться за неделю – если не зарядят дожди, если удастся раздобыть для Ольги подходящую обувь. Километров триста строго на юг, еще километров сто по тем самым «цивилизованным местам», – и будет здешний Париж – город Пижман с населением аж в пятнадцать тысяч человек, с железнодорожным вокзалом, самой северной точкой Шантарской «чугунки», с младшим братом капитан-лейтенанта Сомова, служащим в местной милиции. Словом, Пижман – стратегическая цель, мечта и земля обетованная. Даже если Сомова-младшего не будет на месте, можно забраться на товарняк и катить с относительным комфортом до самого Шантарска.
23 
