40 
— Быть того не может!
— Их всех в четверг арестовали.
Гермия похолодела от страха.
— Бог ты мой! И сколько же их было?
— Точно не скажу. Снимал тут господин Токсвиг, про которого я бы никогда ничего дурного не подумала. А недавно появился еще летчик, симпатичный такой молодой человек, но он был не из разговорчивых. А еще ходили всякие, в основном военные.
— Их арестовали?
— Прямо тут, на тротуаре, началась стрельба. Полицейский в штатском подстрелил кого-то из коммунистов.
У Гермии перехватило дыхание. Она боялась спросить — боялась узнать ответ, но все-таки выговорила:
— Кого подстрелили?
— Сама-то я не видела, — сказала старушка. — Это точно был не господин Токсвиг — госпожа Эриксон из магазина говорит, что это был незнакомый мужчина.
— Его… убили?
— Да нет. Госпоже Эриксон показалось, что его ранили в ногу. Когда санитары клали его на носилки, он кричал в голос.
Гермию саму будто ранили. У нее кружилась голова, не хватало воздуха.
— Мне надо идти, — сказала она. — Какой ужас…
— Знаете, я думаю, этот дом действительно сдадут.
Но Гермия уже свернула в какой-то переулок и брела куда глаза глядят. Ей необходимо было выяснить, что с Арне, где он сейчас. Но сначала она решила подыскать ночлег.
Гермия сняла комнату в дешевой гостинице неподалеку от моря. Почти всю ночь она провела без сна — думала, Арне был тем человеком, которого подстрелили, или нет. Если это он, серьезно ли его ранили? У кого узнать об этом? На рассвете ее осенило: есть один человек, который почти наверняка знает, что с Арне, — это его командир.
Она отправилась на вокзал и первым же поездом поехала в Водал. В летной школе она отправилась прямиком в штаб и сказала, что ей необходимо повидать начальника базы.
— Скажите ему, что я подруга Арне Олафсена.
Ее тотчас провели к Ренте в кабинет.
— Вы же невеста Арне! — воскликнул он. — А я думал, вы уехали в Англию.
Он поспешно закрыл дверь. Хороший знак, подумала она.
— Я пытаюсь выяснить, где Арне. У него могут быть большие неприятности.
— Все гораздо хуже. Прошу вас, присядьте.
Гермия села.
— Что случилось?
— В четверг его арестовали. Он пытался скрыться, и его ранили.
— Как он?
— Мне очень больно сообщать вам это, — сказал Ренте тихо и печально, — но Арне мертв.
Гермия вскрикнула. В глубине души она знала, что такое возможно, но боялась даже думать об этом. А теперь… У нее было такое ощущение, будто ее саму переехал грузовик.
— Он умер в полицейском участке, — сказал Ренте.
— Как же это? Его что, пытали?
— Вряд ли. Кажется, он, чтобы никого не выдать, покончил с собой.
— О господи!
Гермия видела Ренте как в тумане. Она даже не сразу поняла, что у нее ручьем текут слезы.
— Мне нужно позвонить родителям Арне и сообщить об этом, — сказал Ренте.
При мысли об отце и матери Арне у Гермии сжалось сердце. Как они это переживут?
— Тяжкая вам выпала миссия.
— М-да… Арне — их первенец.
И тут Гермия вспомнила о брате Арне, Харальде. Парнишка серьезный, не такой обаятельный, как Арне, но по-своему милый. Арне говорил, что спросит у Харальда, как лучше пробраться на базу.
— Полиция еще что-нибудь сообщила? — спросила она.
— Мне сказали только, что он умер во время допроса и что «никто в его смерти не повинен» — так они назвали самоубийство. Мой друг, он служит в полицейском управлении, сказал мне, что Арне боялся, как бы его не передали гестапо.
— При нем что-нибудь нашли? Ну, например, фотографии?
— Мой друг ничего об этом не сказал, и нам с вами не стоит это обсуждать, — сказал Ренте строго. — Госпожа Маунт, позвольте вам напомнить, что я, будучи военным, присягал на верность королю, а он приказал оказывать содействие оккупационным войскам. Какими бы ни были мои убеждения, я не могу потворствовать шпионажу, и если пойму, что кто-то им занимается, я обязан буду сообщить об этом.
Гермия кивнула. Намек был весьма прозрачен.
— Ценю вашу откровенность, майор.
Она встала. Ренте вышел из-за стола и положил руку ей на плечо:
— Примите мои искренние соболезнования.
— Благодарю вас, — сказала она и вышла.
На улице Гермия снова расплакалась. Задание, из-за которого погибли Пол и Арне, так и осталось невыполненным. До следующего полнолуния оставалось девять дней. За это время нужно было во что бы то ни стало добыть фотографии радара, установленного на Санде. Но теперь у нее появился и личный мотив — месть. Выполнив задание, она отомстит тем, кто довел Арне до самоубийства. За себя Гермия уже не беспокоилась. Она готова была на любой риск. И, кажется, она придумала, как действовать.
40 
