118 
И еще один многозначительный нюанс…
Сто раз говорилось — и не мною, таким умным, придумано, — что всякий народ стремится иметь персонального супостата, выделяемого из всех прочих соседей. Супостат несет несколько весьма важных функций. Во-первых, существованием особо вредного и опасного супостата легко объяснять очень многое, от повышения налогов до урезания прав и свобод. Зачем? Да потому что супостат у ворот! Вон-вон-вон из-за угла уши показались!
Во-вторых, максимально очерняя супостата, тем самым как бы возвышаешь собственный народ — что ему, народу, чего уж там, очень даже нравится. Братцы, кто мы? Святая Русь! Цивилизованная Англия! Великая Польша! А эти? А они — дикари, людоеды, с собственными бабушками блудят и кошек жрут!
Англия давным-давно выбрала себе супостатом испанцев. Французы — немцев (хотя, согласно исторической правде, именно французы сплошь и рядом выступали агрессорами, а не наоборот). Поляки обожают винить во всех своих бедах русских. Таежные эвенки — якутов, играющих в эвенкийском фольклоре практически ту же роль, что в писаниях национал-патриотов жидомасоны. Судя по рассказам моих бывавших в Шотландии знакомых, там встречаются индивидуумы, склонные уверять, что это именно англичане развратили чистых душой горцев, заразив их разнообразными пороками от скотокрадства до пьянства. И так далее, и тому подобное. Если копнуть глубоко, обязательно окажется, что нет на Земле хотя бы крохотного народа, который бы не назначил себе супостата…
В России эту малопочтенную обязанность возложили на татар.
До XVIII столетия «злых татаровей» просто поносили, так сказать, мимоходом, по любому поводу и в особенности без повода, создавая, как честно признался кто-то из историков, «собирательный образ» извечного супостата. Цену этой агитации прекрасно знали уже тогда. Не зря, когда в 1735 году российская Академия наук решила напечатать русские летописи, то моментально воспротивился Святейший Синод и пытался это дело запретить — поскольку, честно признали синодские чины, в летописях «не малое число лжей и басен»…
А потом пришел ученый историограф Карамзин и накатал могучий труд, где не просто изобразил татар лютыми зверями, а подвел уже совершенно другую основу, насквозь идейную…
Не угодно ли?
«Сень варваров, омрачив горизонт России, скрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более в ней размножались… Возникали университеты… В сие время Россия, терзаемая монголами, направляла силы свои единственно для того, чтобы не исчезнуть… Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства… Свойства народа объясняются всегда обстоятельствами… самый нынешний характер россиян еще являет пятна, возложенные на него варварством монголов».
Прекрасное объяснение. До татарского нашествия русские люди были святыми праведниками — но пришли «злы татаровья» и научили лгать, нарушать клятвы, подличать, пресмыкаться перед власть имущими. Они и виноваты, а Святая Русь совершенно ни при чем. Правда, остается непонятным, отчего же Русь и до прихода татар жила весьма даже неправедно, и брат шел на брата, крещеный люд обдирал оклады с икон при разгроме городов и продавал единоверцев в рабство. Но это, должно быть, снова инородцы виноваты: хазары, половцы и прочие печенеги…
Именно Карамзин, кстати, и пустил в обиход сказочку о полумиллионной татарской орде, нахлынувшей на Русь — ну понятно, будь татар хоть самую чуточку меньше, тыщ всего четыреста, наши богатыри их оглоблею победили бы.
Что странно, сам же Карамзин в другом месте своего труда преспокойно пишет нечто совершенно иное: «Не татары выучили наших предков стеснять женскую свободу и человечество в холопском состоянии, торговать людьми, брать законные взятки в судах (что некоторые называют азиатским обыкновением): мы все то видели у россиян гораздо прежде. Татары не вступались в наши судные дела гражданские». И еще: «Одним из достопамятных следствий татарского нашествия было еще возвышение нашего духовенства, размножение монахов и церковных имений… Владения церковные, свободные от налогов ордынских и княжеских, благоденствовали».
А еще Карамзин мимоходом упоминает о нравах древних летописцев: если какой-то князь не имел привычки делать щедрые подарки церквам и монастырям, летописцы упоминали о нем вскользь (они ведь все были особами духовного звания), а если князь засыпал дарами, то и книжные люди, соответственно, писали о нем немало лестного… Современные историки, склонные слепо верить каждой букве, этой тенденции, похоже, не учитывают совершенно…
118 
