очень нудно 
84 
И наверняка без малейшего душевного неудобства. Дело в том, что Всеволод хотел посадить Азана, как своего ставленника, на булгарский трон. Народ в те времена был ох как не лишен прагматического цинизма, а потому можно ручаться, что самому Азану эта идея весьма даже нравилась.
Однако это увлекательное предприятие сорвалось. Азан с сыном Гази попали в плен к булгарам — и оказались уже на булгарской службе: Азан — на гражданской, а Гази — на военной.
В 1219 году уже русские взяли Гази в плен и шесть лет продержали в темнице, а потом сделали предложение поступить на русскую службу. Гази Барадж согласился, и князь Юрий назначил его воеводой в Нижний Новгород, где Гази и отбил старательно нападение своих земляков. Удивляться тут нечему, в те времена и на Руси, и в Западной Европе подобное случалось сплошь и рядом. Да что там, такое положение сохранялось до наполеоновских войн — когда иные французские генералы из-за идейных разногласий с Бонапартом воевали на русской службе, и никто их этим не попрекал ни в России, ни в родной Франции… Традиция, знаете ли.
Потом в Булгарии умер своей смертью царь Чельбир, династия пресеклась, и булгары пригласили на опустевший трон как раз Гази Бараджа…
Кстати, не кто иной, как дореволюционный русский историк М. Н. Пинегин еще в конце девятнадцатого века писал о русско-булгарских войнах без всяких попыток выгородить земляков: «Первым внешним врагом были русские; они начали походы на булгар еще при князе Владимире Святом; булгары также не остались в долгу, грабили русские города, опустошали целые волости, уводили жителей в плен, то же самое производили и русские при своих нападениях на булгар; лишь большими откупами последние спасались от полного разорения. К началу XIII века Булгария доведена была русскими до совершенного изнеможения».
Еще и по этой причине наши историки не любят подробно излагать историю Булгарии — в самом деле, как-то стыдновато признавать, что Русь играла в отношении этой страны ту же роль, что «степняки» в отношении ее самой…
В 1223 году, когда Гази Барадж еще сидел в русской темнице, татарские тумены Джебе и Субудай-багатура, разбив русских князей на Калке и гнавшись за ними до Новгород-Святополча, повернули на восток, к Булгару.
И получили там по полной программе. Булгары заманили татар в некую «полосу укреплений», специально построенную для засады, и разбили наголову. Было взято четыре тысячи пленных, которых потом булгары ради пущей насмешки вернули татарам в обмен на баранов — голову за голову. Позор был еще тот, и Чингисхан, узнав о «бараньей битве», как она стала позже именоваться, разъярился не на шутку (хотя вряд ли стоит верить иным современным булгарским романтикам, что именно из-за этого поражения он впал в такую меланхолию, что скоропостижно скончался). Как бы там ни было, оплеуха татарскому самолюбию была булгарами нанесена увесистая — за что их следует уважать, особенно в сравнении с поведением русских на Калке…
…А потом судьба Гази Бараджа продолжала выписывать причудливейшие зигзаги…
Надо полагать, Гази и в самом деле относился к русским с определенной симпатией — потому что против него в родной Булгарии почти мгновенно составился нешуточный мятеж, главари которого вовсю кричали, что новый царь — «тайный христианин», «тайный доброхот русских» и даже «враг исламской державы». Как всегда бывает в подобных случаях, невозможно определить, что здесь от правды, а что — вранье тех, кто сам под шумок хотел захватить престол…
И началась нешуточная заварушка. Крупные феодалы, образовав этакую фронду, двинулись с войсками на столицу Биляр свергать Гази Бараджа, у которого почти не было военной силы. А потому он, недолго думая, бежал на Русь, прихватив с собой останки русского священника Авраамия, чья судьба опять-таки, как выразился бы дон Румата, достойна баллады.
«Попище» Авраамий попал к булгарам в плен в 1219 году, будучи участником похода суздальского князя Ярослава на Булгарию. Его собирались было продать в рабство вместе со всеми, но персону в облачении священника заметил сам царь Чельбир — и велел немедленно освободить, поскольку, по давним булгарским обычаям, служителя какой бы то ни было веры в рабство обращать категорически не полагалось. Авраамий прижился в булгарской столице Биляре, стал священником тамошней христианской общины, а заодно занялся и торговлей, в чем преуспел.
84 
