очень нудно 
62 
Спрятав револьвер в карман, Родион преспокойно спросил:
– Кто это – мы? Где второй? – больно поддел дулом пистолета ноздрю. – Второй где, падло?
– На улице… В машине.
– Как его зовут?
– Вовик…
– Ну, постой пока, – сказал Родион, положил в сумку оброненный вором инструмент, подхватил ее за ремень и пошел вверх. – Сейчас приду, побазарим…
В квартире он быстренько сунул «Походный набор юного взломщика» в свою сумку, надел кроссовки, накинул куртку, тщательно запер квартиру и спустился этажом ниже. Негромко сказал:
– Постой еще, бедолага, сейчас тебя распутают…
Прежде чем выйти из подъезда, спрятал очки в карман и натянул капюшон с прорезями. Выглянул в щелочку, чуть отведя дверь от себя. Белая «семерка» стояла у самого подъезда, левым боком к нему – вот и отлично… Он даже хихикнул пьяно – хорошее решение проблемы, не придется тачку ловить…
Выскочив, рванул дверцу и упер водителю дуло в висок:
– Тихо, Вовик, руки на руль!
Мимолетно удивился сам себе – до того ловко и удачно все получалось… На лету набирался навыка.
Водитель застыл, как манекен в витрине, боясь вздохнуть.
– Позвольте представиться – неформальный ОМОН, – сказал Родион весело. – Теперь вылезай, и руки на крышу, а ноги, Вовик, поширше… кина американские смотришь?
Кроме приличных размеров перочинного ножа, оружия не нашел. Хотел сначала, загнав водителя в подъезд, сесть за руль и преспокойно поехать домой, но тут же передумал, жаль было заканчивать так просто.
– Дуй в подъезд, Вовик, – сказал он. – Там твой дружок скучает, развяжи ему белы рученьки и возвращайтесь оба…
– Ты что задумал, резкий? – угрюмо поинтересовался Вовик.
– Ничего страшного, – сказал Родион. – За то, что своей художественной самодеятельностью мне хорошее дело сорвали, отвезете на хату. Один будет рулить, а другой – анекдотами развлекать… А то смывайся, если хочешь…
– Тачка-то моя, законная…
– Тогда не смывайся, – сказал Родион. – Иди, отвязывай, пока соседи в милицию не брякнули…
«Смелость города берет», – подумал он, в темпе обшаривая бардачок и осматривая сиденья. Ничего огнестрельного там не оказалось. Видимо, машиной этой Вовик владел вполне легально, и своих колес ему стало жалко – оба вышли из подъезда, робко замерли под бетонным навесом.
– В машину, работнички ножа и топора, – распорядился он, поведя стволом, а сам сел на заднее сиденье. – И чтоб не дергаться мне, а то положу обоих, как бог свят…
Они сели, то и дело оглядываясь. Вовик не выдержал:
– Нет, что тебе надо-то? На мозоль наступили, что ли?
– Говорю, козел, дело мне сорвали своей возней, – сказал Родион, прилагая гигантские усилия, чтобы не расхохотаться во всю глотку. – За такое штраф полагается, так что гони к Маркса и не вздумай дергаться. Быстрей доедешь, быстрей отпущу. А ты сиди, сложив ручки на коленках, как турецкий святой…
Машина тронулась. Родион зорко следил за ними – ситуация, что ни говори, оставалась опасной. Не стрелять же в них всерьез, в самом-то деле? Хорошо еще, не рыпались, поверив, что столкнулись с кем-то серьезным…
– Слышь, борзой, – не поворачивая головы, сказал Вовик. – Может, обзовешься? Кто за тебя слово скажет?
Родион, озадаченно помолчав, нашелся:
– Сиди, тварь, не зли меня… – внезапно распорядился: – Давай помедленней. Видишь черного? – Левой рукой достал газовик, нажал кнопочку, крутнул пальцем барабан, высыпая патроны на пол машины. Рукояткой вперед протянул его второму, так и оставшемуся для него безымянным. – Вовик, сейчас тормознешь, а ты выскакиваешь и в темпе освобождаешь залетного от всего ценного…
На обочине одиноко маялся субъект в длинном кожаном плаще, еще издали идентифицированный Родионом как сын Кавказа. Неподалеку светилась окнами гостиница «Шантарск» – должно быть, оттуда и вышел, на свое несчастье рискнув прогуляться по ночному городу…
Он, ничего не подозревая, поднял руку, останавливая их машину. Безымянный выскочил, издали размахивая револьвером, завопил сердито, должно быть, срывая злость на безвинной дичи:
– Стоять! Руки вверх!
Вокруг не было ни души. Безымянный справился быстро, запрыгнул в машину, и Вовик, не мешкая, рванул с места. Родион в зеркальце заднего вида заметил, что ограбленный бестолково топчется, не соображая, кричать ему или бежать куда-то.
– Ведь номер запомнит, козел… – печально протянул безымянный.
62 
