очень нудно 
85 
Без лишних слов я уселся на предложенный мне стул, и едва остальные приглашенные пропустили по первой рюмке, как я приналег на всевозможные закуски с таким усердием, что даже сам удивился.
Впрочем, по здравом рассуждении, в моем обжорстве не было ничего сверхъестественного: нас кормили достаточно сытно, но однообразно и невкусно.
А на столе и впрямь не было только птичьего молока: дичь, окорока, рыбные деликатесы, экзотические фрукты, ну и, ясное дело, две большие салатницы с черной и красной икрой.
Пили в основном водку, судя по всему, из уважения к моему новому шефу. Пили много, но молча, сосредоточенно и угрюмо, будто выполняли некий долг.
Кроме меня, Тимофея Антоновича и моего хирурга-мулата, за столом сидели еще три человека, судя по мрачным смуглым физиономиям, итальянцы или испанцы, типичные киношные солдаты мафии.
– Ешь, Ерш, жри от пуза. А то совсем отощал. – Моего Тимоху развезло. – Хорошо, что не пьешь. Уважаю таких. В нашем деле это большой плюс. Мне тут выдали на тебя аттестат, – смеясь, он похлопал по нагрудному карману летнего пиджака, – так в нем написано, что ты второй Джеймс Бонд. Хвалю. За мной премия.
– Когда домой? – поинтересовался я как можно небрежней, чтобы не выдать свою заинтересованность.
– Соскучился по перестройке и новому мышлению? – лукаво сощурился Тимофей Антонович. – Не волнуйся, еще насмотришься на наших перелицованных начальников-демократов. У них сейчас в самом разгаре новая кампания – всенародно каются, льют грязь на прошлое и демонстративно жгут партбилеты. Как же – семьдесят лет ошибались и вдруг прозрели. Можно посочувствовать. Сейчас наш паровоз на всех парах прет в капитализм. Только вот беда – рельсы-то старые.
– Мне что… У меня свои проблемы.
– У нас с тобой проблемы, Ерш, у нас. Это ты в самое яблочко. Проблем и впрямь больше чем достаточно. Из-за чего и приехал в этот забугорный рай. Есть работа, Ерш. Здесь.
– Здесь?
– Удивлен? – Тимофей Антонович коротко хохотнул. – Напрасно. Ты теперь, братец Ерш, принадлежишь к мировой элите ликвидаторов. И работать тебе придется по всему земному шарику. Вот так. Одно плохо – с языками у тебя напряженка. Ну ничего, это дело поправимое. Найдем толковых учителей, и через год-два будешь базлать по-ихнему, как я по фене.
– Что за дело?
– В деталях обговорим позже, а в общих чертах – расскажу. Сюда смайнал наш соотечественник, прихватив приличную сумму, естественно, в баксах. Про то, что он ограбил своих клиентов, – хрен с ним. И что Родине нанес приличный ущерб – пусть его, это дело наших доблестных органов. Но он, ко всему прочему, запустил свою грязную лапу и в карман начальников вот этих достойных господ…
Тимофей Антонович кивком указал на безмолвных мафиози.
– А подобная вольность в нашей системе, сам понимаешь, непростительна и наказуема. Чтобы другим было неповадно.
– Но тогда я не понимаю, почему вы меня "засветили".
– Это твое прикрытие, братец. Будешь работать вместе с ними. Они обеспечат тебе охрану, наблюдение и связь.
– Я привык работать один.
– Только не здесь и не в нашем случае. Во-первых, ты по-испански ни бельмеса не понимаешь. Вовторых, этот сукин сын хитер как змей. Он прикупил себе гасиенду,[56] оборудовал охранной сигнализацией по высшему разряду, набил ее под завязку телохранителями и сидит там, словно гвоздь в дерьме, нос на белый свет не кажет. Одному тебе это дело просто не под силу. Двоих наших он уже отправил вперед ногами, а парни были, доложу тебе, не из худших. То-то.
– К чему такая спешка? Может, стоит выждать чуток, а потом и… – Это не твоего ума дело, Ерш, – отрезал жестко Тимофей Антонович.
Но затем смягчился и объяснил:
– Дело в том, что он наводит мосты к одной очень сильной организации. Это конкуренты наших друзей. – Он снова кивнул в сторону угрюмой троицы. – И если произойдет стыковка, не миновать большой войны. Что очень нежелательно. Здесь народ привык работать тихо, без лишнего шума, чтобы не привлекать внимания соответствующих спецслужб. Это только наши доморощенные придурки устраивают целые баталии под окнами добропорядочных граждан. Отморозки хреновы.
– Как там… дома? – решился спросить я, когда мой новый шеф наконец умолк, занявшись лангустом, сваренным в сухом вине. – М-м… – промычал он с набитым ртом. – Все клево… парень… ик!
Тимофей Антонович икнул и поторопился протолкнуть застрявший кусок деликатеса добрым глотком белого вина.
85 
