очень нудно 
59 
Саймон кивнул и откинулся на подушку.
– Да, ты прав. Дженси можно понять, и, конечно же, у нее есть все основания для беспокойства.
После обеда Саймон попросил всех служанок подняться наверх, чтобы они с женой могли с ними проститься. Горничные и Том оставались у Гилбрайта, нового хозяина, а миссис Ганн оставили приличную пожизненную ренту, и она решила перебраться к дочери.
– Повезло вашей дочке, – сказал Саймон с улыбкой. Кухарка кивнула:
– Да, конечно. Берегите себя, сэр, и жену свою берегите. Ей пришлось изрядно с вами повозиться.
– Конечно, буду беречь.
Саймон раздал всем слугам подарки, а Солу Прити отправил особенно ценный подарок – в благодарность за опарышей. Потом все ушли, и супруги остались вдвоем.
– Как странно все выглядит, – сказала Дженси. – Мебель на месте, но нет мелочей, которые делают дом домом. Он как будто выжидает.
– У Гилбрайта жена и трое детей. Вскоре здесь будет так оживленно, как никогда не было со времени постройки дома. По-моему, Исайе бы это понравилось. Подойди ко мне.
Она посмотрела на него с некоторой опаской:
– Зачем?
– У меня кое-что для тебя есть. – Он вытянул сжатую в кулак руку.
– А что это?
– Какая ты недоверчивая… Ты боишься?
Дженси улыбнулась и покачала головой:
– Нет, конечно. – Она подошла к мужу и разжала его пальцы. – Ах, какая прелесть!
– Примерь.
Дженси вынула из ушей свои простенькие сережки и вдела жемчужные серьги, которые Саймон купил уже давно. Затем подошла к зеркалу и, просияв, воскликнула:
– Замечательно!
– А дома я добавлю к ним жемчужное ожерелье, – сказал Саймон.
Дженси хотела возразить, но не посмела. К тому же ей действительно очень понравился подарок.
– В нашу постель будешь надевать только их, дорогая.
Она повернулась к мужу:
– Ах, ты неисправим…
– Совершенно верно, неисправим. Может, хочешь помучить меня? – спросил он неожиданно.
– Что?..
– Знаешь историю про Тантала? Он был прикован цепью посреди озера, умирал от жажды, и вода каждый день поднималась, но не выше подбородка, так что бедняга не мог напиться.
– Ты так себя чувствуешь?
– Да, приблизительно.
Джейн нахмурилась:
– Хочешь, чтобы я тебя помучила?
– Да, пожалуйста. Сними чулки.
Она засмеялась и покраснела. Взглянув на дверь, спросила:
– А вдруг кто-нибудь зайдет?
– Они постучат, – ответил Саймон. – Не беспокойся.
Немного помедлив, Дженси поставила ногу в туфельке на кресло и стала медленно поднимать юбки. Затем принялась развязывать подвязку.
Саймон же подумал о том, что непременно купит жене шелковые подвязки с ленточками, возможно – даже с жемчугами. И конечно же, ей следовало купить тончайшие кружевные чулочки…
Она покосилась на него и улыбнулась. Потом стала медленно спускать чулок, но при этом опускала и юбки.
– О, жестокая… – Саймон ухмыльнулся.
Дженси поставила на кресло другую ногу и снова приподняла юбки.
В этот момент кто-то постучал в дверь.
– Убирайтесь! – крикнул Саймон. Послышались шаги – кто-то удалялся от двери.
– Они поймут. – Щеки Дженси пылали. – Я хочу сказать, они догадаются…
– Возможно, – усмехнулся Саймон. – Но тебя это не должно беспокоить.
Она поставила ногу на пол и оправила юбку.
– У нас на это вся жизнь, если только сейчас ты будешь осторожен.
– Испортили удовольствие. Ты не собираешься снимать другой чулок?
– Нет. Потому что у тебя появляются… идеи.
– Моя дражайшая возлюбленная, у меня появляются идеи, когда от твоего движения колышется воздух.
Если бы глаза могли целоваться, она бы поцеловала его взглядом.
Он расплылся в улыбке и, взяв ее за руку, сказал:
– Я забыл, как ты молода. Сейчас тебе следует думать только о танцах и восторгах флирта.
– Глупости.
– Нет, не глупости. Обещаю тебе танцы и восторги флирта. А я буду грустно стоять в сторонке.
Она потрогала сережку, наклонилась к нему и поцеловала в губы. Он прижался щекой к ее щеке и пробормотал:
– Знаешь, лучше давай впустим их. А потом ты пойдешь к себе. Завтра рано вставать.
Глава 18
Дженси даже представить не могла, как тяжело ей будет навсегда покидать Тревитт-Хаус. Она то и дело вздрагивала, и это едва ли можно было объяснить ранним часом и пронизывающим ветром.
Было ужасно грустно порывать последнюю связь с Исайей. Грустно и страшно, ведь этот дом был для нее неким подобием крепости, а теперь она покидала ее навсегда. К тому же она очень беспокоилась за Саймона, сидевшего в кресле с шестами для переноски; ей казалось, что он представляет собой отличную мишень. Город еще не проснулся, но и пустынные улицы таили угрозу.
59 
