10 
— Кто под арестом? — переспросил он.
— Финн, — пояснила девушка.
Она была уверена, что ее старший брат опять наделал глупостей, узнав о ее предполагаемой беременности.
— Что он натворил? — спросила она. — Он ведь никого не покалечил? Паб Дугана стоит на своем месте, да?
Глаза Уилла сузились. Он смутился еще больше.
— С Финном все в порядке, — произнес он. По крайней мере я так думаю. Он вел себя хорошо, когда я видел его последний раз днем. Даже слишком, — загадочно добавил он.
Несмотря на странный комментарий, Тесс с облегчением вздохнула. Слава Богу. Может быть, Финн еще ничего не слышал. Если подумать, никто из братьев еще не появился, значит, до них еще не дошли слухи о ее беременности.
Конечно, Шон отсутствовал, уехав из города по делам, а Рори был занят каким-то очень важным исследованием. Коннор обычно не обращал внимания на сплетни, рассказываемые за стаканом вина, а Колин вообще не любил болтать по пустякам. Зато Финн…
Ну, Финн всегда знал обо всем, что происходит в Мэриголде. Если Финн ничего не слышал, значит, все не так плохо, как опасалась Тесс. Если Финн ничего не слышал, то, возможно, Уилл тоже ничего не знает, и ей пока не о чем волноваться. Разве только о том, что человек, от которого она без ума с тех пор, как ей исполнилось десять лет, стоит перед ней, а она в пижаме уставилась на него с открытым ртом.
— Но тогда… что ты здесь делаешь? — спросила она.
Уилл переминался с ноги на ногу и, как всегда, избегал смотреть ей в глаза.
Ну, по правде говоря, Тесс плохо помнила, когда они последний раз смотрели друг другу в глаза.
Во всяком случае, в последние четыре года такого не случалось. А именно четыре года назад она вернулась домой с дипломом университета Индианы, чтобы стать учителем начальной школы. Папа с мамой устроили для нее вечеринку по случаю окончания университета — за месяц до того, как они переехали во Флориду. Уилл, разумеется, присутствовал на ней. Каким-то образом Уилл с Тесс оказались наедине на кухне. В этом самом доме.
Она в тот день немного злоупотребила знаменитым маминым розовым парижским пуншем, и кончилось все очень плохо — она призналась Уиллу, что всегда была без ума от него.
Она надеялась, что Уилл рассмеется и вернется назад к гостям и через пять минут забудет все начисто, потому что он никогда не воспринимал Тесс серьезно. Но Уилл не сделал ничего. Кроме, пожалуй, одной вещи. Он отнесся к ее словам серьезно.
К ее изумлению, он покраснел, как школьник, пробормотал что-то нечленораздельное и бросился к задней двери. Он ушел с вечеринки и с тех пор, вот уже четыре года, стоило Тесс только оказаться поблизости от него, ужасно смущался.
Во всем виноваты мои несдержанность и болтливость, подумала Тесс. Если бы не ее признание, Уилл не боялся бы общаться с ней. А он боялся, даже когда вокруг них были люди, например на семейных встречах, куда всегда приглашали Уилла. И если они с Тесс оказывались в одной комнате, он старался держаться в противоположном ее конце.
Но сейчас он стоял на пороге, в одном шаге от нее. Теперь, если ей захочется, она может протянуть руку и коснуться его щеки. Теперь она может подняться на цыпочках и прижаться губами к его губам. Теперь она может…
— Я пришел, — сказал он, отвечая на ее вопрос, потому что обещал твоему брату поговорить с тобой — Почему он сам не мог прийти?
Уилл закрыл на мгновение глаза. Когда он их открыл, Тесс в который уже раз подумала о том, что таких синих глаз нет больше ни у кого.
— Он боялся, что если придет сам, то не сможет говорить. Он готов взорваться.
— Он слышал о моем положении?
Уилл заколебался, прежде чем ответить:
— Да. Он слышал, что ты ждешь ребенка.
Тесс потребовалась пара минут, чтобы осознать: все ее надежды на благополучный исход были напрасными.
— Нет! — выкрикнула она громче, чем хотела. Я не то хотела сказать! Я не беременна!
— Тесс, ты ведь сама только что призналась. И все знают, так что нет нужды продолжать отрицать очевидное.
Она потрясла головой.
— Я не признавалась. Я оговорилась. Я не беременна! Не беременна!
Но на Уилла ее слова не оказали никакого воздействия. Слухи в Мэриголде имели невероятную убеждающую силу. Они обладали более сильным воздействием, чем письмена, появившиеся на стене на пиру Валтасара, или горящий терновый куст, увиденный Моисеем в пустыне.
— Тесс, нет нужды отрицать. Никто не думает о тебе плохо, — сказал он. — Все только хотят помочь. И я тоже.
10 
