62 
Военная привычка выполнять приказ, не отмененный последующим, в конце концов взяла свое. Он двинулся вперед, напрягая глаза, стараясь ступать бесшумно, лишь изредка включая фонарик на секунду.
Сараюшки кончились, открылся просторный двор с детской площадкой посередине — точка рандеву. Площадку построили очень давно и с тех времен не чинили, похоже, она пришла в полное запустение — повсюду торчат из земли толстые трубы и железные штыри, неизвестно для чего предназначенные в старое время, уже не определить. Кое-где сохранились качели, горки, сделанные из железа и потому успешно сопротивлявшиеся упадку. Большая беседка, где должен был ждать загадочный вербовщик, зияла дырами, крыша прохудилась.
Мазур двинулся туда. На пороге он вдохнул нерассеявшийся тухловатый запах пороховой гари, посветил фонариком — и все стало ясно в три секунды.
Дмитрий лежал на боку, откинув правую руку с блеснувшим в луче фонарика «Макаром». Мазур посветил еще и вскоре там, где рассчитывал, увидел коричневую гильзу. Один раз успел-таки пальнуть…
Низко наклонившись, Мазур наметанным глазом оценил то, что здесь произошло всего минуту назад. Бесшумкой работали, никаких сомнений — входное отверстие на затылке, выходное пришлось на левый глаз, зрелище не для сентиментальных барышень, но опознать Дмитрия все же можно…
Выскочил из беседки, погасил фонарик, осторожно прислушался. Поблизости определенно начинался небольшой переполох — как минимум две машины крутились по двору, взревывая моторами на первой передаче. Вдалеке, в щели меж сараюшками, Мазур увидел пронесшееся и тут же исчезнувшее сине-красное мерцание. Ну вот, милиция пожаловала, чертовски оперативно, надо отметить.
Он не изучил предварительно место, не наметил путей отхода — решили с Кацубой, что эти предосторожности излишни. Вот и лопухнулись, идиоты…
Пора было что-то предпринять. Мазур кинулся в ту сторону, откуда пришел, в темный проход меж сараев. Правильно — с противоположной стороны дворика сверкнули фары, сопровождаемые сине-красными вспышками мигалки. Сирены не воют, и на том спасибо…
Опа! Навстречу бежали, такой топот могли производить исключительно казенные сапоги. Сверкнули мечущиеся лучи сильных фонарей. А назад-то никак нельзя…
Мазур подпрыгнул, ухватился обеими руками за плоскую крышу ближайшей сараюшки, рывком взметнул туда тело, постаравшись сделать это бесшумно. Лег, распластался, прижавшись щекой к чему-то промозгло-холодному, ржавому — вопиющей противоположности пухового матраца. Ничего, не заметили бы…
Не заметили. Пронеслись по проходу, оглушительно бухая тяжелыми сапогами, светя фонариками. Кто-то со всего маху налетел на кучу железа, через которую только что осторожно перебрался Мазур — и, судя по звукам, растянулся во весь рост. Последовал взрыв мата, вполне уместный в столь печальной ситуации. Упавший принялся шумно высвобождаться, остальные подсвечивали ему фонариками, нетерпеливо понукали. Наконец вызволили.
— Морду рассадил, точно…
— Да пустяки. Побежали!
Они помчались во двор. Кое-где в далеких окнах с незадернутыми занавесками замаячили темные силуэты — обыватели, не обратив никакого внимания на выстрел, который вполне можно было принять за безобидный бытовой звук или детские шалости с петардами, теперь осознали свою ошибку и спешили утолить любопытство.
Мазур лежал, прикидывая, что делать дальше. Самое скверное — столь нежданный поворот событий не был с Кацубой обговорен… Не уедет, конечно, но может ринуться на поиски Мазура, и тут-то они точно разминутся, а остальные и вовсе неведомо где…
Нет, нужно убираться… Осторожно пошевелился — никакого предательского шума. Во дворе снова заревел мотор. Насколько Мазур мог рассмотреть из своего неудобного положения, одна из машин стала выезжать задом из узкого тупичка.
Он передвинулся левее, чтобы бесшумно соскочить, — и тут под ногой что-то провалилось с таким грохотом, что разбудить могло весь квартал. Уже прыгая вниз, он сообразил: ржавый железный лист не выдержал, провалился внутрь, а там угодил на что-то аналогичное, железо какое-то…
Помчался прочь. В лицо полыхнул свет фонарика, невидимый за кругом ослепительного света человек заорал со столь командной интонацией, что в принадлежности его к доблестным органам сомневаться не приходилось:
— Стоять!
Мазур, почти ничего не видевший, ослепленный, с крутившимися перед глазами радужными кругами, деликатничать не собирался. Ушел вправо, шоркнув спиной по стене сарайчика, чуть ли не наугад нанес несильный отключающий удар — и, оказавшись на свободе, рванул по двору в хорошем темпе…
62 
