очень нудно 
155 
…В Ордынское прибыли с мизерным по российским меркам опозданием – всего-то на двенадцать минут. К поезду обрадованно хлынул невеликий табунок пассажиров. Мазур сидел вполоборота к окну, кося глазом. Здание вокзала еще дореволюционной постройки, темно-розовое с белыми обводами, а рядом современная пристройка, уродливый куб из серого бетона и мутноватого стекла. Неизбежные коммерческие киоски, задумчиво гуляет милиционер в форме, поодаль устроились цыгане, сложив чемоданы и мешки в громадную кучу, вон та кучка стриженых, одетых чуть ли не в рванье, – явно призывники, нынче осенний призыв. Не тот рекрут пошел, ох, не тот – машинально погоревал Мазур. Квел, пьян в сиську, а до чего уныл…
Джен сидела, вовсе отвернувшись от окна, смотрелась в круглое зеркальце, прилежно наводя макияж. Неплохо, отметил Мазур. Вновь попытался вычислить в перронной суете тихарей, но ничего не получилось, не хватало навыка. Вон тот показался подозрительным, очень уж бдительно таращится на перрон, башкой так и вертит… нет, к нему с радостным видом подлетел второй, показал сетку со множеством пивных бутылок, и оба браво двинулись куда-то за угол, меж старым вокзалом и новым. Милиционер проводил их профессионально долгим взглядом, развернулся, зашагал в другую сторону.
Прошли двое в кожаных куртках – то ли высматривая свободное место, то ли совсем другое высматривая… Мазур украдкой проводил их взглядом: нашли место, сели, возятся с сумкой… Вид совершенно беспечный – игра?
Вновь стукнула дверь. Послышался веселый, звонкий голос:
– Ронни, я понимаю, что по-русски ты не знаешь ни слова, но цифры, позволь тебе заметить, у русских точно такие же, как у нас. И «пять» означает пятый вагон, а не восьмой…
– Промахнулся, извини. Зато посмотри, какое зрелище – сущая Италия, обшарпанная окраина, где белье сохнет на веревках поперек улочки, а мужчины гуляют в плавках…
Говорили по-английски, с характерным южным выговором – врастяжку, чуть гнусаво, Мазур и сам так мог при нужде. Он спокойно, даже скучающе, повернул голову. По проходу не спеша прошли трое импортных людей – молодые парни в хороших джинсах и ярких куртках, с небольшими рюкзаками, какими-то пластиковыми футлярами. В полной уверенности, что ни одна живая душа их не понимает, они весело и раскованно комментировали все, что видели на пути – без брезгливости, но с нескрываемой насмешкой. На перроне захрипел динамик, поезд дернулся и медленно пополз мимо бетонного куба и длиннющих зеленых заборов. Мазур перехватил взгляд Джен, смотревшей вслед соотечественникам с грустью-тоской, они уже скрылись в соседнем вагоне, а девушка сидела в той же позе, опустив зеркальце. Горек хлеб шпиона, чуточку насмешливо подумал Мазур, сам однажды угодивший в схожую ситуацию – когда они с Морским Змеем сидели в баре Ниджилы, упакованные под чудаковатых британских туристов, и болтали, само собой разумеется, на соответствующем языке, а занявшие соседний столик соотечественники, инженеры, помогавшие местным поднимать с нуля химическую промышленность (завод, который они построили, потом все равно пришел в запустение), вовсю обсуждали меж собой идиотские шляпчонки, идиотские значки и дурацкие курточки двух импортных гусей. Так что никакой тоски они тогда не испытывали – вместо прилива ностальгии а-ля Штирлиц хотелось примитивно заехать землячкам по морде….
Он поднялся, подхватил сумку и кивнул Джен. Та быстро поднялась, они вышли в тамбур, где уже дымил скверной сигареткой длинновязый акселерат. Пришлось подождать, пока докурит и смоется. Поезд все еще полз довольно медленно, пересек улицу с оживленным автомобильным движением, стал подтормаживать, потом опять двинулся с невеликой скоростью. Поставив сумку на пол, Мазур повозился с замком. Нажал ручку, чуть приоткрыл дверь. Скорость была смешная – для него. Не стоило рисковать и заставлять девчонку прыгать на ходу. Даже если чуть подвернет ногу, хлопот прибавится несчитанно…
– Эй, вы это куда? – раздался за спиной склочный голос.
Обернувшись, Мазур узрел субъекта лет пятидесяти, в синем тренировочном костюме, с физиономией профессионального и последовательного правдолюбца. Из тех, похоже, что в старые времена обожали строчить письма в газеты, именуя свое личное мнение не иначе как «советский народ требует». Кажется, Мазур его уже видел пару раз – из соседнего вагона, точно.
Он мгновенно придал лицу некоторую пьяную расслабленность и сообщил, хмыкая:
155 
