178 
– Вадик, да я с ним ложиться уже не могу, а он, наоборот, как нажрется…
– А как насчет кого другого? Который тебя любит пламенно и нежно?
– Ох, Вадька…
Дальше, как нетрудно было предвидеть, началось то, что в старых романах стыдливо прикрывали многоточиями. Мазур и не слушал бы тихие стоны вперемежку со счастливым шепотом – но куда от них деться, не уши же пальцами затыкать? Черт его знает, что там за муж, но у этой парочки все происходило так самозабвенно, пылко и долго, что Мазур невольно ощутил самую черную зависть. Пожалуй, и впрямь увезет… На второй круг пошли, прелюбодеи, едва передохнув, все это прекрасно, и дай вам бог удачи, но сколько же можно тут торчать, слушая ваши разнеженные шепотки? И не холодно им, обормотам…
– Галь…
– Вадик, ну хватит…
Мазура так и подмывало откашляться басом, все прежнее напряжение схлынуло. Кажется, Джен чуть слышно фыркнула – не нужно было знать языка, чтобы прекрасно разобраться в происходящем.
– А этот придурок орет, я фригидная…
– Задница у него фригидная.
– Ой, ну… Так-то…
– Но ты ж у меня не фригидная…
– Все равно, неудобно как-то, я ни разу…
– Ох ты невинная моя… а так…
– О-ох…
«Лучше бы ты была фригидная, – грустно подумал Мазур. – Положеньице насквозь идиотское…»
Он добросовестно попытался задремать, но ничего не получалось.
Парочка немного угомонилась, но что-то там у них, судя по возне и стонам, продолжалось, лениво уже, затухающе. Мазур первым услышал громкие шаги – шаркающие, принадлежавшие, очень похоже, крепенько поддавшему индивидууму И, подчиняясь мужской солидарности, едва не предупредил вслух об опасности.
Но они и сами уже услышали, притихли, как мышки, и две парочки по разным концам кузова затаили дыхание. Шаркающие шаги долго звучали вокруг грузовиков, возникая то справа, то слева. Потом в недолгой тишине Мазур явственно расслышал знакомый звук – щелканье отводимого пистолетного затвора. И забеспокоился не на шутку – если полезет искать, может завертеться такая карусель, с пальбой и мордобоем, что вся точка сбежится… Может, вырубить его? Но как это сделать незаметно для нежданных соседей?
Шаги немного отдалились. Раздался вопль:
– Щуренко!
– Щиренко, тарищ капитан! Внеплановый ремонт техники согласно приказа…
– Чьего приказа, мать твою?
– Сержанта Колымаева, тарищ капитан!
– О! А где эта сука?
– Кто, тарищ капитан?
– Сержант Колымаев где? Ур-рою суку… Что видишь?
– Пистолет системы Макарова, тарищ капитан!
– Ты колымаевскую смерть видишь, скворец!
– Так точно!
– С-смерть видишь?
– Такточн!
– Чью?
– Колымаевскую.
– Так достань мне эту суку из-под земли! Ну что стоишь, что? Бегом марш мне доставать Колымаева!
– Тарищ капитан! Тарищ капитан! – судя по голосу, бедолага Щиренко осторожненько отступал, то и дело оглядываясь. – Есть доставать…
– Бегом марш! Ну?
Застучали шаги. Отойдя на безопасную дистанцию, Щиренко рванул быстрее лани. Интересно, сколько пройдет времени, пока до капитана дойдет, что Колымаева ему никто доставлять не собирается?
– К-колымаев… – бормотал капитан, бродя вокруг машины. – На К-колыму… посмертно… Блядь долбаная, нашла с кем тереться, с гандоном деревенским… – и из него хлынул такой поток эпитетов по адресу присутствующей здесь же парочки, что Мазуру захотелось вылезти и набить капитану морду.
Похоже, не ему одному…
– Вадька!
Поздно. По асфальту шлепнули босые ноги. Что-то металлическое громко упало, и над самой землей хлестнул выстрел – нельзя так ронять «Макарку» со взведенным курком…
– Вадька! – отчаянный женский визг рядом едва не оглушил Мазура.
Нет, похоже, никого не задело. Там уже орали, топчась – видимо, вошли в клинч:
– Кто гандон? Кто блядь? Н-на! Н-на! (о кабину словно ударили тяжелым мешком) Н-на!
– Р-рота… бьют!
– Н-на!
– Вадька!
– Н-на, сука!
– Вадька, убьешь!
«Увезет, точно, – подумал Мазур. – Если уж на принцип пошло…» Слышно было, как от дверей гаража робко подают голос выскочившие первогодки:
– Тарищ капитан… тарищ сержант…
– Н-на! Командир завтра приедет похмельный – пожалуешься…
«Нежности во вкусе Ромео и Джульетты смешны, если они происходят в армейском пехотном полку», – по памяти процитировал Мазур. А драка тем временем продолжалась без малейшего вмешательства со стороны. Однако вскоре то ли отчаянно взывавшей Галочке удалось привести в разум нежного друга, то ли капитан уже пришел в столь плачевное состояние, что бить его дальше было просто противно. Сержант залез в кузов, ворча и матерясь, стал одеваться. Рядом, всхлипывая, возилась Галочка.
178 
