очень нудно 
66 
Что делать, что делать!?
Несмотря на то, что я уже оприходовал три коктейля, в моей башке было светло и пусто. Я вдруг стал трезвым до неприличия, но путные мысли все равно обходили мою, и так не шибко умную, голову стороной.
Я был растерян, не скрою. Может, вызвать сюда Рыжего? А что, вариант клевый. Не нужно будет устраивать переполох и отбиваться от охранников бара, которые могут подумать невесть что.
Я уже сунул руку в карман за мобилкой, но тут наконец опомнилось мое второе «я» - рассудительное и мудрое.
Оно скомандовало: «Стоп! Прежде чем что-то предпринять, подумай».
Почему американка пришла одна и сразу спряталась в кабинете, который, судя по всему, был заказан заранее? Она могла ведь просто сесть за один из столиков, благо в самом баре царил полумрак и ее вряд ли кто мог узнать.
И кстати, откуда ей известен адрес «Шаловливых ручек»? Этот бар мало кто знает. И уж тем более о нем вряд ли пишут и говорят в американских средствах массовой информации.
А где ее охрана?
И наконец, что забыла шикарная дама, раскатывающая по городу на «мерседесе», в этой недорогой забегаловке? Такие фифы обычно обретаются в центровых заведениях.
Я остался сидеть на месте, превратившись в один большой локатор. Лихорадочные мысли, мечущиеся в голове, напоминали электрические разряды.
А может, я ошибся? Нужно проверить! Но как?
Гера! Надо его поспрашивать… только тихонько, без нажима, чтобы он не насторожился и не начал думать бог весть что.
Приняв такое решение, я поймал взгляд Германа, поднял руку вверх и щелкнул пальцами. Ловко лавируя между столиков, он подошел ко мне и спросил, ерничая:
- Чего изволите-с?
- Гера, есть дело.
- Ну?
- В одиннадцатом кабинете сидит классная телка. Кто она и откуда?
- Зацепило за живое?
- Хе-хе… Еще как.
- Сейчас узнаю. Какие проблемы…
- А как ты узнаешь? Подойдешь к ней и спросишь ее имя и адрес? Это нежелательно.
- Ну, во-первых, не как, а за сколько…
Герман откровенно забавлялся. Я рассмеялся и ответил:
- Не волнуйся, твой интерес будет учтен. Однако, ты уже вполне освоился со своей новой гражданской профессией…
- Извините, надо же как-то вертеться.
- Надо. Кто против? Я сам такой. А что во-вторых?
- Во-вторых, у нас уже есть номер ее телефона. Так сказать, для начала. Надеюсь, у вас есть тяги в ментовке, чтобы по телефонному номеру узнать ее имя и адрес, ежели понадобится.
- Найдем… - Я был изумлен - это же надо; похоже, в «Шаловливых ручках» существует отдел внутренней безопасности, который отсеивает нежелательных клиентов еще на подходе к бару. - А как вы все это узнали? Или она сама вам доложилась?
- Чего проще… - Гера снисходительно ухмыльнулся. - Техника - великое дело. Шеф поставил телефон с автоматическим определителем номеров. На всякий случай. Вдруг кому-то захочется злобно пошутить. Например, сообщить, что бар заминирован. Сейчас много таких придурков. Шутники клепаные… Кстати, эта дамочка назвала и свою фамилию, но я уверен, что она выдуманная. Так поступают почти все наши клиенты, заказывающие кабинеты.
- Ну и?… - Я даже дыхание затаил от волнения.
- Чего не помню, того не помню. Все данные у Жоржа.
- Тогда чего же ты стоишь!? Вооружайся смекалкой и бери Жоржа на абордаж. А то он у нас хитрая рыба. Начнет искать и свой интерес. Или, может, мне это лучше сделать?
- Э-э, нет… - Герман хитро ухмыльнулся. - Я должен сам заработать свои денежки. Чтобы все было по-честному. Не волнуйтесь, я все сделаю. Ждите.
И он убежал. Я немного расслабился и допил коктейль залпом. Надо было заказать еще один, подумал с сожалением - жди теперь, пока вернется мой халдей.
Я невольно улыбнулся. Ну и времена пошли… Как после революции семнадцатого года, когда русские офицеры, нередко при больших чинах, работали в Париже таксистами и официантами.
При любых потрясениях прежде всего страдают военные. Они по своей природе являются агнцами, предназначенными к закланию. Несмотря на то, что у них в руках оружие, профессиональные военные самая незащищенная и неприспособленная к жизни прослойка человеческого общества.
А все потому, что у них есть только одна установка - защитить родину или умереть за нее, если потребуется. Ничего другого профессиональные военные обычно делать не умеют.
Это не укор им, а констатация факта. Укорять в чем-либо патриота, готового положить свою жизнь на алтарь отечества, может только последний негодяй и предатель.
66 
