очень нудно 
64 
Как бы Кристина хотела, чтобы ее мать была так же добра к ней – тщетная надежда. Было похоже, что Мелисса, ответственная и отзывчивая, в результате вняла мольбам своей матери. Вскрыв один из банковских отчетов девушки, Кристина обнаружила, что та сняла три тысячи долларов с чекового счета шесть недель назад, в конце июля. На ее счету оставалось еще восемь тысяч. Вне сомнения, Мелисса В. была разумной и соответствовала характеристике ее матери. Кристине пришло в голову, fie пойти ли ей в банк, имея при себе номер счета Мелиссы, и не попытаться ли снять с ее счета деньги. Нет, у нее не было никакого желания обокрасть Мелиссу, а вот наложить руку на содержимое всех трех коробок – почему бы нет.
Давай-ка посмотрим, что поделывала Мелисса, пока я сидела в тюрьме, сказала себе Кристина. Мелисса В. частенько посещала театр Анжелики на Хастон-стрит; сделала аборт без осложнений в апреле 1997 года; подписалась на «Нью-Йорк таймс» на пять месяцев; была присяжной на гражданском процессе; зарегистрировалась как демократ; жертвовала деньги Национальной коалиции помощи бездомным; помечала в календаре маленькими иксами те дни, когда у нее были месячные (регулярные до и после аборта); перечитала работы Маргарет Дюра; сделала себе перманент; наслаждалась продолжительным романом с разведенным киношником, который каждый день приходил на ланч в кафе «Юнион-сквер»; после проверялась на СПИД (результат отрицательный); оказалась очевидцем ДТП – велосипедист был насмерть сбит городским автобусом, свидетельские показания изложила на бумаге и заверила их у нотариуса, три раза безвозмездно сдавала кровь; после деловой записки президенту компании получила повышение, – короче, Мелисса Вильямс была трудолюбивой, независимой и достаточно счастливой молодой женщиной, которая поспешно покинула город и рано или поздно вернется сюда. Что ж, то время, которое Мелисса прожила в Нью-Йорке, я провела бы не хуже, – подумала Кристина. Если бы… Если бы не что? Если бы не пропьянствовала с подружками весь вечер накануне школьных сборов по плаванию. Если бы на следующий день пришла к финишу второй, а не третьей в заплыве на сто метров на спине на региональном соревновании в Пенсильвании, лишившись из-за этого спортивной стипендии для учебы в Стэнфорде, о чем она мечтала. Если бы не выбрала Колумбийский университет. Если бы на третьем курсе не стала спать с профессором истории религий, который неожиданно бросил ее.
Чтобы развеяться, она пошла однажды вечером в бар «Пьер-отеля» и встретилась там с Риком (в костюме и офигительном галстуке, после третьего стакана виски Кристина была готова влезть на Эмпайр-стейт-билдинг). Так вот, если бы она не нашла Рика лучшим любовником на свете, а впоследствии не стала бы помогать ему в махинациях с ворованным добром, если бы не решилась перехитрить Тони Вердуччи…
Последним, что Кристина обнаружила в коробке, была губная помада. Идеального винно-красного цвета. Она пошла в ванную и накрасила губы. Спасибо тебе, Мелисса В., прошептала она, разглядывая себя в зеркале, ты не представляешь, как мне это нужно. Теперь у нее были помада, платье, туфли. В комоде лежали приличная пара колготок, черный лифчик, который был ей впору, в тон ему черные трусы, дешевая маленькая сумочка с разорванной подкладкой и пузырек с духами, подаренный Мейзи. Она будет выглядеть – что ж, выглядеть она будет не то чтобы супер, но и не так как кто-то, проснувшийся утром в Рикерс. В сумочку положила щетку для волос, два кондома Мелиссы Вильямс, духи, помаду, сорок три доллара (еще двадцать долларов она засунула под деревянную перекладину кровати на случай, если кто-нибудь наведается в комнату в ее отсутствие) и свои новые ключи. Затем спустилась вниз по лестнице и вышла на улицу, свободная как ветер.
Шесть часов спустя она лежала в постели в семидесяти кварталах от дома миссис Сандерс, в ап-тауне, на тридцатом этаже в квартире едва знакомого парнишки. Чего только не было в тот вечер – приставания, наезды, непристойные жесты, грубые шутки, сальные намеки, серьезные вопросы, непрошеные исповеди и, наконец, забористые коктейли. Между делом она вспомнила старую забаву: рука нащупывает пенис партнера и крепко его обхватывает. И позабавилась…
– О, вау, – промычал тот, обдав ее запахом водки, начос и орехового ликера, который они вместе распили.
Он был мальчишкой, всего-то лет двадцать пять, не больше. Бары Верхнего Вест-сайда были полны таких мальчиков в костюмах. Он не был искушен в сексе (если ей позволительно было еще судить об этом), он не умел еще достичь того гипнотического ритма, которым так божественно владел, черт бы его побрал, Рик. Похоже, этот парень думал только о собственном удовольствии. Пора было заканчивать. Она прошептала ему в ухо наигрязнейшую пошлятину, даже сама слегка возбудилась от нее, и он страстно захрипел и прямо-таки театрально закончил «монолог», в победном упоении царапая ее нежный лоб своей щетиной. А затем, как поверженный, скатился с нее и рухнул в простыни. Она потрепала его по волосам. До чего же молодой и неопытный. Чересчур молодой, чтобы защитить ее от Тони Вердуччи.
64 
