199 
...И час, как дура, мерзла в кустах, глядя, как он по-мужски страшно, без слез, с хриплыми постанываниями рыдает, уткнувшись лбом в древесный ствол.
Наконец Марен затих, постепенно выровнял дыхание. Сжав кулаки, пообещал небу:
– Ну всё, хватит – моя дочь магом не будет! – И, на ходу вытирая покрасневшие глаза, пошел обратно к лагерю.
...Похвальное решение... но обмануть судьбу невозможно. Отсрочить – да. Но не отменить. И однажды она всё равно придет – не за дочерью, так за внучкой... правнучкой... Как когда-то пришла за мной...
Я, успокоившись, развернулась в другую сторону. Отыскала просторную поляну, поносилась по нетронутому снегу, повалялась в нем, выгибая спину и урча от удовольствия, коротко порыкала, невесть кого подзывая.
...волчье время...
И, сбросив напряжение, уже в человеческом обличье вернулась в лагерь.
Гномы и тролли, свернув палатки и через силу допив остатки грога, разошлись по домам. Храйк, содрав с Тар-на-э-Лата двадцать кладней предоплаты за три дня концертов, отправился в Гребенчатые горы вместе с ним, забрав Вирру. «Стенку», о которую разбивалась телепортация, маги нашли, но разрушить пока что не сумели, поэтому и эльфам, и дриадам пришлось задержаться на пустоши еще на несколько дней – переправляться с помощью каскада без крайней на то необходимости они не рискнули. Рыцари же сняли и увязали в тючки кольчуги, осенили себя крестными знамениями и, встав на лыжи, отправились в столицу своим ходом, поименовав это непотребство «паломничеством во славу ордена».
Дракон, изредка взмахивая крыльями, чтобы не закоченели, ожидал, пока две дриады закрепят у него на шее мешочек с донесением для Торессы. У одной была перебинтована левая рука, у второй – правая, так что процесс грозил затянуться надолго.
С Вересом и Рестом Мрак уже попрощался и, когда дамы наконец управились со своей нелегкой задачей, лишь подмигнул мне:
– Ну, бывай нездорова, Шел! – И подпрыгнул, отрываясь от земли.
– А печень?! – возмущенно заорала я ему вслед.
– Я тебе ее завещаю! – раскатом донеслось из заоблачной выси. – Подойдешь через пару-тройку тысячелетий!
Я выругалась. Скорее для порядка, и то в адрес обдурившего меня колдуна.
– Ну извини, – развел руками Верес. – Я обещал всего лишь привести тебя к дракону. Надо было за хвост хватать, пока не взлетел!
– Хорошо хоть ты летать не умеешь.
– Умею, но не стану. Прямо сейчас? – Мужчина красноречиво поправил пояс с ножнами.
– Почему бы и нет? Только не у всех на виду, давай в лес зайдем.
И правда – сколько ж можно тянуть?
– А ты, – колдун несильно ткнул кулаком поднимающегося Реста, – сиди тут.
– Но я... я думал... – жалко начал тот.
– Что мы скажем друг другу что-нибудь избито-пафосное типа: «Прощай, мой верный враг, мне будет тебя не хватать?» и, стыдливо потупив глаза, разбежимся в разные стороны? Гхыр с два! – Я легко вскочила на ноги, сунула мальчишке сонно вякнувшего щенка. – Подержи-ка!
Пока просто подержи.
– Холодно, – невесть кому пожаловалась я, с огромной неохотой стягивая варежку и нащупывая рукоять даркана, словно отлитую изо льда.
Снег услужливо отхлынул от моих ног, обнажив пятисаженный круг земли. Слой мокрой черной листвы пробили зеленые шильца травинок, раскрыли белые клювики подснежники. Вместе с ними незапланированно оттаяла и с дурным кваканьем заскакала по поляне жирная крапчатая лягушка. Колдун носком сапога отпихнул ее в сторону, деловито поинтересовался:
– Бабочки там, мухи всякие нужны?
– Спасибо, как-нибудь обойдусь. Да и это зачем? – Я кончиком даркана ткнула в один из цветков.
– Ну, тебе же нравится эльфийская обработка заклинаний. А цветы вообще всем женщинам нравятся.
– Ты меня убивать или соблазнять сюда пришел? – Моя шапка, а вслед за ней и кожух полетели на землю. Сверху нахально разлеглась куртка колдуна.
– Вижу, убить будет проще, – хмыкнул он, вытаскивая меч. – Приступим?
– Чур, без магии!
– Чур, без клыков!
Меч и даркан – слишком разные клинки, и скрещивать их доводится нечасто. Но уж если довелось...
...а еще вода бывает ледяными копьями, едва дождавшимися весны, чтобы сорваться с крыши и вдребезги разбиться о еще промерзшую землю. Скалистым водопадом в облаке брызг, безбрежной океанской гладью, жадной болотной трясиной, недосягаемым облаком и сбегающей по щеке каплей; зимней метелью, весенним паводком, летней грозой...
Убивающей и одновременно дарующей жизнь...
...Через час я вернулась в лагерь – растрепанная, тяжело дышащая, на ходу поправляя одежду. Остановилась напротив онемевшего Реста, долго и холодно смотрела ему в лицо, потом спросила:
– Ты говорил, что лучше отца нельзя и желать. Верно? – Он безмолвно кивнул.
– Так береги его, дурень, – с неожиданной теплотой и горечью сказала я, отворачиваясь.
Он не успел ответить, заметив через мое плечо выбирающегося из кустов Вереса. Расплылся в счастливой улыбке, побежал навстречу, даже не заметив, как я вскинула на плечо свою сумку, подхватила ползающего по одеялу щенка и серой тенью растворилась в лесу.
Возможно, мы еще встретимся.
Даже наверняка.
Ему ведь захочется посмотреть на своего волчонка.
- Всё, что было мной, —
- Обратится в прах.
- Отшумит прибой,
- Отпоет монах,
- Отгорит костер,
- Отцветет трава,
- Ветер кинет в сор
- Кровных клятв слова.
- Но пока я есть —
- Всем врагам назло.
- Но пока я здесь,
- Как ни тяжело.
- И не стоит драм
- Будущего тьма.
- Пропасть или храм —
- Я решу сама.
- Песня или плач,
- Бой или покой,
- Жертва иль палач,
- Ты – или другой.
- Пусть твердит молва,
- Что всё тщетно. Пусть.
- Верь, что я жива.
- Помни: я вернусь.
199 
