Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
95 
Светская публика, явившаяся полюбоваться на своих героев, расположилась со всеми удобствами: распаковали корзинки с деликатесами, откупорили шампанское, вооружились биноклями и подзорными трубами, приготовившись насладиться приятным зрелищем.
Тут же, на Манассасских высотах, пребывал человек отнюдь не праздный: знаменитый впоследствии Мэтью Брэди, один из первых энтузиастов фотографического дела, один из первых в мире военных фотокорреспондентов (которых тогда можно было, без преувеличений, по пальцам пересчитать). Он приехал на своем фургоне-фотолаборатории, установил громоздкий ящик фотоаппарата и приготовился запечатлеть славную победу…
А получилось совсем наоборот!
Поначалу северяне уверенно наступали. Им удалось смять левый фланг южан (в некоторых частях были убиты почти все офицеры, и южане растерялись). Победа Великой армии казалась настолько очевидной, что зрители кинулись на поле сражения собирать всевозможные сувениры.
Однако в центре насмерть стояла бригада виргинских ополченцев под командой генерала Томаса Джексона… Генерал был и вовсе скороспелый – всего пару месяцев назад, в прошлой штатской жизни он был… профессором математики! Но это оказался именно тот случай, когда цивильный представитель мирной профессии нашел себя на поле боя…
Томас Джексон Каменная Стена
Виргинцы стояли насмерть. Впоследствии за этот бой Джексон получит у южан почетное прозвище Каменная Стена. Тем временем генерал Борегар, искусным маневром перегруппировав свои, казалось бы, разбитые полки, нанес контрудар – внезапный и страшный…
Получив приказ атаковать, Джексон велел своим: «Орите, как фурии!» И они заорали… Именно тогда и прозвучал впервые знаменитый боевой клич южан – нечленораздельный хриплый рев, производивший на противника жуткое впечатление. Солдат-северянин вспоминал после войны: «Он вызывал особое, непередаваемое при теперешних обстоятельствах скребущее ощущение, будто позвоночник проваливается вниз. Чтоб понять, надо это почувствовать, и, если вы утверждаете, что слышали клич и не испытали подобного ощущения, значит, вы лжете» (99).
А с фланга наседала южная кавалерия…
Первыми побежали «Зуавы», оставив без прикрытия артиллерийские батареи, тут же захваченные южанами. Очень скоро паника стала всеобщей. Лишь немногочисленные северные подразделения отступали в строгом порядке, ощетинясь штыками и отстреливаясь, – основная масса Великой армии превратилась в драпающую толпу. Вояки, собравшиеся шапками закидать «мятежников», неслись, не разбирая дороги, бросая не только ружья, но и вообще все, что мешало бегству. Бросили всю артиллерию. По свидетельству корреспондента нью-йоркской газеты, вся дорога от Манассаса до Вашингтона была усеяна брошенными пушками, ружьями, зарядными ящиками, повозками, амуницией, мундирами и одеялами: «Полное безумие охватило почти всех. Некоторые умоляли всадников взять их к себе, другие карабкались в повозки, а находившиеся там встречали их штыками. Казалось, все человеческие чувства были забыты. Во многих местах брошенные вещи и имущество превратились в огромную груду и возвышались как монумент нашему позору, воздвигнутый нашими собственными руками» (62).
Конгрессмен из Огайо, зритель: «Мы окликали их, пытаясь сказать им, что никакой опасности нет, призывали прекратить бегство, заклинали остановиться. Мы называли их трусами и прочими самыми обидными словами. Вынув свои тяжелые револьверы, грозили перестрелять их, но все напрасно, жестокая, сумасшедшая, безнадежная паника овладела нами, ими и передалась всем и каждому и спереди, и сзади» (99).
Видя такое дело, припустила спасаться и светская публика, все эти сенаторы, конгрессмены, губернаторы, столичные журналисты, иностранные дипломаты и военные атташе, светские щеголи – и их супруги. Можно представить, как комично выглядела эта неумело бегущая со всех ног толпа джентльменов в атласных жилетах и их дам в платьях до земли, сколько там было визгу, истерик и намоченных штанов…
Две бегущих толпы – незадачливые вояки и перепуганные штатские – столкнулись возле узенького каменного моста через речушку Каб-Ран. Южане, уже забавы ради, шарахнули вслед толпе одним-единственным снарядом – и он лег так удачно, что перевернул прямо на мосту армейский фургон. Паники и столпотворения прибавилось…
Самое смешное, что за бегущими никто и не думал гнаться, – южные части, поредевшие и измотанные, стояли на месте выигранной битвы…
95 
