27 
Он покачал головой и, наконец, осмелился посмотреть ей в глаза.
— Я просто имел в виду, что в нормальных обстоятельствах это… — он тяжело вздохнул. — То, что произошло на кухне, не могло бы произойти. А так как я здесь единственный…
— …нормальный человек, — подсказала она, немало гордясь тем, что смогла удержать себя в руках и не засветить в глаз этому негодяю. Надо же такое предположить! Беременные женщины, оказывается, склонны к нимфомании!
— Нет. Я вовсе не хотел такого сказать.
— Так что же вы собираетесь мне сообщить, в конце концов?
Он нахмурился.
— Я хотел сказать, что в вашем теперешнем состоянии вы, возможно, плохо осознаете свои поступки. Но я-то должен был держать себя под контролем. Мне не следовало пользоваться вашими слабостями. Я очень сожалею. Вы можете принять мои извинения и забыть об этом?
Он громко и тяжело дышал и явно был готов убить себя. Не услышав никакого ответа, он пробормотал себе под нос что-то невразумительное, и Рейчел решила, что ей и в самом деле лучше этого не слышать. Потом он провел руками по своим еще не просохшим волосам и торопливо пробормотал:
— Мне надо идти.
— Но…
— Я должен проведать Верджила и Розарио, — перебил он, хватая куртку. Его движения сделались неловкими и торопливыми. — Они, наверное, решили, что я сквозь землю провалился. В последний раз, когда такое случилось, Розарио послала свою сестру проведать меня. Ничего не имею против Консуэло, но все равно не хочется, чтобы она еще раз заявилась ко мне домой со своей микстурой от гриппа. Эта гадость пахнет… просто невыносимо.
Рейчел покачала головой.
— Послушайте, Райли, мне кажется, мы должны…
— …попрощаться, — вставил он, нахлобучивая шляпу. — Вы совершенно правы. — И в три шага оказался у двери. Уже на пороге, как будто невзначай, бросил через плечо: — И не забудьте, Сабрина. Завтра вы должны сообщить, что собираетесь делать с Вентворфами. Я буду звонить им под вечер.
И с этими словами шериф Райли Хантер закрыл за собой дверь.
Глава СЕДЬМАЯ
В одиннадцать пятнадцать утра в понедельник Райли, как всегда, сидел в своем офисе и занимался своим обычным делом — ждал, пока что-нибудь произойдет. Но сегодня ему еще не давали покоя воспоминания о том, что произошло предыдущим утром в трейлере у Сабрины Дженсен. Черт возьми, он уже больше суток прокручивает в голове все подробности. Не пора ли остановиться? За все это время он нисколько не приблизился к объяснению произошедшего. Так стоит ли зацикливаться до такой степени?
Когда он увидел, что Сабрина обожглась о сковородку, из его головы разом испарился весь здравый смысл, и все освободившееся место заняла готовность и необходимость защитить, заявившая о себе с невиданной силой. Он увидел, что ей больно, и ему захотелось немедленно помочь ей, и все тут. Но дальше случилось что-то непредвиденное. Вдобавок к желанию помочь и защитить ему вдруг захотелось обладать ею. Хорош защитничек!
Просто он слишком долго жил в одиночестве. В Вэллес-Каньоне многого не хватало, и не в последнюю очередь — свободных девушек. Несколько проживавших здесь сверстниц Райли все были замужем, кроме, разумеется, Элоизы Хокинс, про которую все поголовно знали, что она души не чает в Верджиле Байби. Все остальные незамужние женщины были столь почтенного возраста, что единственным проявлением их внимания к Райли могли служить время от времени испекаемые и преподносимые ему домашние пироги.
Он вздохнул, поднес к губам чашку с кофе, и этот жест напомнил ему о первой встрече с Сабри-иой, когда она стала готовить ему кофе и разлила его, а потом они совершенно ненамеренно оказались друг у друга в объятиях.
Райли потряс головой. Что бы он ни делал, все напоминало ему о Сабрине. Он не мог принять душ без того, чтобы не вспомнить утро у нее в трейлере. Завтракая, он вспоминал, как она жарила бекон и обожглась. Даже одеться нельзя было без того, чтобы не вспомнить, как он торопливо и нервно одевался перед уходом.
Он не мог даже съесть свое любимое пирожное без того, чтобы перед глазами не возник образ Сабрины, сидящей в его офисе и ровными белыми зубами откусывавшей по кусочку от такого же пирожного. Да и само пребывание в офисе теперь напоминало ему прежде всего о Сабриие. Уму непостижимо! Раньше ни одной женщине не удавалось заставить его думать о ней круглые сутки. Каким-то образом за столь короткое время она проникла во все уголки его существа, во все его мысли и действия. Райли в любой момент мог вызвать у себя ощущение окутывавшего ее тонкого аромата лаванды, почувствовать мягкость и теплоту ее кожи, ощутить вкус сладкого кофе, оставшегося у нее на губах. И он знал, что, даже если проживет до ста лет, память о Сабрине Дженсен не изгладится из его сознания.
27 
