очень нудно 
37 
— А у Самолетова?
— А к Самолетову он так и не ходил, — хмыкнул Стахеев. — Может, конечно, еще и заявится, кто его ведает… Интересный завязывается узелок.
— Что ж тут интересного?
— А вы подумайте, Аркадий Петрович… — сказал Стахеев серьезно. — Если бы он просто хотел выяснить, те ли вы самые, за кого себя выдаете, настоящие ли вы купцы, действовал бы совершенно иначе: с его-то ловкостью… Пошел бы в соответствующий департамент, сунул денежку какому-нибудь мелкому делопроизводителю, чтобы тот посмотрел в нужных бумагах, что там написано про господ Самолетова и Савельева, купцов гильдейских… И, кстати, все провалилось бы, поскольку вы оба, естественно, в официальных бумагах нигде не значитесь… Но ведь не пошел! А слежка за ним неотступная, мы бы знали… И потом… Будь у него какие-то подозрения на ваш счет, он непременно отирался бы возле вашей либо самолетовской квартиры сразу после первой с вами встречи в трактире… Логично?
— Да, я на его месте так бы и поступил…
— Я тоже, — сказал Стахеев. — А он, изволите ли видеть, объявился только сегодня, через несколько дней после знакомства, уже получив от вас первый полуштоф с товарцем… Нет, никак не похоже, чтобы он вас подозревал в самозванстве или в чем-то еще. Тут что-то другое… Сомневаться он в вас не сомневается. И о Самолетове сведений собирать не стал пока что, а вот вашего «слугу» обхаживал со всем усердием, не в извозчичий кабак повел, а в трактир Голубева, где скатерки на столах и музыкальная машина играет…
— Послушайте! — сказал Савельев. — А ведь он мне о чем-то подобном намекал: что наша сделка, очень возможно, штофом ртути не ограничится… Я же писал в отчете…
— Да, я помню, — Стахеев протянул прямо-таки мечтательно. — Аркадий Петрович… А что, если он подыскивает… не знаю, как и назвать — торгового агента, сообщника… одним словом, кого-то на роль безвременно усопшего Кирюшина?
— Это было бы великолепно, — сказал Савельев. — Подобраться к нему вплотную… Почему бы и нет… — протянул он задумчиво. — Дела свои загадочные он явно бросать не собирается. А помощников у него, собственно, и нет. Кирюшин, бедняга, за свое воровство поплатился самым грустным образом. Турловский укатил по своим делам. Липунов… Ну не будет же Липунов заниматься по Аболина поручениям разной коммерцией, пусть и законной?
— Не будет, — кивнул Стахеев. — Не та персона. Не того полета птах, он выше летает… Кстати, как я ни ломал голову, до сих пор не пойму: зачем ему Липунов?
— Сам теряюсь, — пожал плечами Савельев. — Ну не собирается же Аболин записаться к революционерам? Бред, бред…
— Тут, собственно, возникает и второй вопрос, — сказал Стахеев. — А зачем Липунову Аболин? Какого черта Липунову то и дело шмыгать в восемнадцатое столетие?
Улыбаясь во весь рот, Савельев сказал:
— Да чтобы по своей всегдашней привычке бомбу кинуть в государыню Елизавету Петровну…
Он осекся и замолчал — лицо у Стахеева прямо-таки закаменело.
— Сплюньте через левое плечо, Аркадий Петрович, — сказал он медленно. — А то, неровен час, накликаете…
— Глупая вышла шутка, простите, — сказал Савельев. — Но не может же оказаться, чтобы он в самом деле рассчитывал… Он же умен, как сто чертей. Должен понимать, что это было бы совершенно бессмысленное предприятие. Ну, какой смысл в цареубийстве семьсот сорок четвертого года? Коронуют цесаревича раньше срока, только и всего. Уж тогдашнюю Российскую империю революцией перевернуть еще труднее, чем нынешнюю. Показали б ему революцию Разумовский с Шуваловыми… Нет, это бессмысленно, должен он это понимать…
— Теоретически рассуждая, должен, — кивнул Стахеев. — Вам не доводилось знакомиться с их трудами? Нет? А я кое-что прочитал, в том числе и парочку творений господина Липунова… которые он, правда, то ли по присущей ему скромности, то ли по иным причинам подписал не своим имечком, а единственной латинской литерой… Они давным-давно создали стройную теорию. Одного цареубийства мало — своей задачей они видят свержение существующего строя, как нам с вами прекрасно известно, это все же произошло… Вернемся к Липунову. Согласно собственным теоретическим воззрениям, он прекрасно должен понимать, что любой террористический акт против государыни Елизаветы — вещь абсолютно бессмысленная. Но зачем-то же он туда шляется… Чистого развлечения ради? Ох, плохо верится… А узнать что-то в былом, увы…
37 
