71 
Вернувшись в коридор, прикинул направление и двинулся в правое крыло дома. Путешествие проходило никак не по прямой — приходилось то подниматься, то спускаться, то, следуя за изгибами коридора, делать изрядный крюк — полное впечатление, что возводивший сие строение архитектор был в нешуточном изумлении от водки…
Дважды он натыкался на спящих лакеев — один, похрапывая с присвистом, полулежал в расшатанном кресле, другого сморило, когда он куда-то шел — и холоп прикорнул прямо на полу. Ни один не пошевелился, когда Савельев проходил мимо. Надо же, персюки… И от технического прогресса поотстали, и от наук, зато зелья намешивают полезнейшие… Пожалуй, надо бы упомянуть в рапорте, что стоит вызнать рецептик, мало ли где пригодится… А это еще что?
Савельев посветил на непонятный темный предмет, наполовину перегородивший коридор. Все непонятности тут же пропали: это оказался Мокей. По пояс он в коридоре, в распахнутой двери, а остальное в комнате. Расслабившиеся пальцы правой руки держат длинный кривой нож, остро заточенный, отсверкивающий в луче фонаря.
Задумчиво глядя на распростертого колдуна, Савельев подумал, что с этим обстояло самую чуточку иначе. В отличие от всех прочих, колдун, должно быть, ощутил действие снотворного, и, совершенно справедливо полагая в происходящем чей-то умысел, вооружился тем, что имел под рукой, и кинулся искать виновного — но тут и его сморило, болезного, слабы оказались его чародейные умения против персидского зелья… Вот и славно. Потому что поручик опасался одного: вдруг на колдуна зелье не подействует, и он именно что будет где-нибудь во мраке поджидать виновника, а то и какие-нибудь свои искусства против такового в ход пустит… Уладилось…
Он шел то по совершенно темным, то чуточку освещенным падавшим в окна лунным светом коридорам, поднимался и спускался по скрипучим ступенькам, давно требовавшим заботы столяра, сворачивал, стало казаться даже, что он все же угодил в некую ловушку, и оказался опутан чьим-то дурацким колдовством — и это будет продолжаться до утра. До рассвета он так и будет петлять по бесконечным коридорам, скрипеть ступеньками…
Нет, приблазнилось. Настал момент, когда он сразу понял, что добрался до цели: очередной коридор заканчивался не тупиком, как показалось сначала, а невысокой, узкой, в одну створку дверью. Над круглой ручкой в строгом геометрическом порядке, на одной линии, располагались замочные скважины — не одна и не две, а целых три… И это, конечно же, цель…
Поставив фонарик перед дверью так, чтобы светил в потолок, Савельев полез за отмычками, сначала — за кушаковскими.
Он оставил карманные часы в комнате и потому не мог засечь время — но, по прикидкам, прошло не менее четверти часа. Первый снизу замок поддался, как шлюха драгуну — третьей по счету кушаковской отмычке. Со вторым снизу пришлось поработать — Савельев испробовал все до единого кушаковские «воровские ключи» — без всякого успеха. Принялся их перебирать по второму кругу — и четвертый, после долгой с ним возни, замок все же отпер. А вот последний оказался крепким орешком: кушаковские отмычки против него оказались бессильны, хотя Савельев каждую пробовал раза по четыре, так и сяк. Даже вспотел в прохладном коридоре… Ругаясь про себя последними словами, сердито спрятал связку в карман, достал вторую, батальонную.
Далеко не сразу, третьей по счету отмычкой — но наконец отпер. От радости шепотом гаркнул самому себе: «Виват!». Потянул дверь на себя. Она не открылась. Потянул сильнее — без толку. Цепенея от безнадежности, разочарования, злости, нацелился было упереться ногой в косяк и рвануть что было сил — ну ведь все замки отперты!
Однако, словно озарением застигнутый, толкнул дверь от себя — и вот тут она превосходнейшим образом открылась, легко и податливо, бесшумно повернувшись на хорошо смазанных петлях. За дверью стояла тьма кромешная.
Ну вот, теперь начнется… Отступив к стене, чтобы не стоять прямо напротив этого неизвестного мира, держа руку на пистолете, с колотящимся сердцем Савельев стоял у порога, готовый к любому удивительному сюрпризу.
Улитками тащились секунды. Ну что же, всю жизнь так не простоишь… Подхватив фонарь, Савельев посветил внутрь.
И не увидел там ровным счетом ничего удивительного, необычного. Все выглядело скучно и буднично: короткий неширокий коридор, заканчивающийся глухой стеной, слева — три таких же односводчатых двери, справа — проем, в котором виднеется узкая лестница с балясинами перил, ведущая, несомненно, в башню.
71 
