12 
— Кто ты?
Что-то было не так. Какая-то часть меня стремилась в его объятия, другая половина сопротивлялась в страхе.
— Ты меня знаешь, Кэтрин.
Этот голос… Знакомый и совершенно неизвестный. Кэтрин… Никто меня так не называл, кроме…
— Грегор.
Едва это имя слетело с губ, все прояснилось. Наверняка это он, а значит, я сплю. А если я вижу сон…
Я остановилась, попятилась от его протянутых рук. Мудак, я чуть сама не бросилась ему в объятия.
Досада исказила его лицо. Он шагнул ко мне:
— Подойди ко мне, жена.
— Ни за что. Я знаю, чего ты добиваешься, Ночной Хват.
Голос снова принадлежал мне. Жесткий голос. С каждым словом я отступала, крича себе: «Открой глаза, Кошка! Проснись, проснись!»
— Ты знаешь только то, что они тебе рассказали.
Он говорил с французским акцентом — что и не удивительно — и звучным голосом. Даже во сне я ощущала его силу. «Ох, зараза, не слабая галлюцинация, а? Держись подальше, Кошка. Эта собачонка кусается».
— Хватит и этого.
Он вызывающе рассмеялся:
— Хватит ли, chérie? А они сказали тебе, что выкрали меня из твоей памяти, потому что не было другого средства оторвать тебя от меня? Сказали, что ты с визгом цеплялась за меня, умоляя не разлучать нас?
Он подступал все ближе, а я все пятилась. Похоже, в этом сне я была безоружна.
— Что-то в этом роде. Но я не твоя жена.
Грегор мягко придвинулся. Высокий мужчина, почти шесть с половиной футов. Улыбка усиливала хищную красоту его черт.
— А ты не хочешь узнать сама, вместо того чтобы верить рассказам?
Мое недоверие только усилилось.
— Извини, приятель, но этот хлам из моей памяти уже отправили в мусорный бак. И Менчерес не сможет сдвинуть крышку, чтобы заглянуть внутрь, так что насчет нашей женитьбы остается только твое слово.
— Они не могут вернуть тебе воспоминания. — Грегор протянул ко мне руки. — Я — могу.
«Грегор попытается соблазнить тебя во сне», — прозвучало у меня в сознании предостережение Менчереса. Он не ошибся.
— Лжец.
Я развернулась и бросилась прочь. Грегор, словно по волшебству, снова возник передо мной:
— Я не лгу.
Мой взгляд метался по сторонам, но натыкался все на тот же бесполезный бледный туман. Если этот тип коснется меня, я проснусь, попав в основательную переделку.
— Послушай, Грегор. Я знаю, Менчерес надолго упек тебя под замок, и понятно, что ты злишься, но давай рассуждать разумно. Я связана кровью с человеком, которого люблю, а рыбы в море хватит на всех. Давай скажем друг другу «adieu», и снись какой-нибудь другой девушке.
Он грустно покачал головой:
— Это не твои слова. Ты не хотела быть убийцей, прожить всю жизнь, оглядываясь через плечо. Я могу все вернуть, Кэтрин. У тебя прежде был выбор. Ты выбрала меня. Возьми мою руку. Я верну то, что ты потеряла.
— Нет.
За моей спиной послышался звук, глухое рычание. Страх ознобом прошелся по хребту. Смерть вернулась за мной.
Ладони Грегора сжались в кулаки: он тоже услышал.
— Ну, Кэтрин, теперь ты должна подойти ко мне.
Рычание стало громче. Сзади — Смерть, впереди — Грегор, и мне выбирать. Почему я не могу проснуться? Что разбудило меня в прошлый раз? Тогда я тоже убегала, спасалась от чудовища…
Я извернулась, не слушая больше Грегора, и очертя голову бросилась к ужасной фигуре Смерти. Если это не сработает…
Щеку обжег удар, и еще один. Меня трясли так, что зубы стучали. Кости настолько увлекся, что услышал меня только с третьего раза.
— Хватит!
— Котенок!
Он сжал мое лицо, в его глазах горел дикий зеленый огонь. Я, вздрагивая, заморгала и тут заметила, что вся мокрая. И мне холодно. И кожа горит. И мы не одни.
— Что ты со мной делал?
Я была на полу, Кости рядом. Судя по промокшему ковру, валявшимся рядом вещам и обеспокоенным зрителям, я вырубилась надолго. Один взгляд подтвердил мои подозрения. Я как уснула голая, так голой и осталась.
— Господи, Кости, почему бы тебе в другой раз не пригласить всех, когда мы займемся сексом. Пусть уж увидят все сразу, а не по кусочкам!
Впрочем, Ниггер был одет — не то что в прошлый раз, когда я очнулась от кошмара при зрителях. Рядом с ним стояли Менчерес и незнакомая женщина-человек.
— Чтобы меня черти взяли, если такое еще раз повторится, — проворчал Кости, устало приглаживая волосы. — В этот раз было не так, как прежде, Менчерес. Что бы это значило?
12 
