84 
Директриса встала. Тойер счел разговор законченным.
— Еще вот что… — Начальница повернулась к нему спиной и устремила взор на сероватое небо, словно искала там что-то необычное. — Я вовсе не состою в обществе умников. Я прошла лишь предварительный тест; впрочем, действительно достаточно прилично.
— Я всегда это знал, — твердо и мудро заявил Тойер.
— Правда? — Она испуганно повернулась к нему.
— Нет. Я вас обманул.
Они пожали друг другу руки.
— Если вы расскажете кому-нибудь, я вас застрелю.
Тойер улыбнулся:
— Понимаете, я помолвлен с фрау Ильдирим — теперь у меня появится тайна от нее…
— Я знала об этом.
В его улыбке промелькнула неуверенность:
— Вы пошутили?
— Нет, я действительно знала.
— Откуда?
— Все это знают.
— Все?
Лето, самое жаркое за два десятилетия, заявляло о себе, люди уже стонали от зноя, крупные неприятности взяли передышку, тяжкие преступления не совершались, не происходило вообще ничего.
Хафнер затеял торжественный прием. Написал честь по чести пригласительные карточки, пахнущие застарелым сигаретным дымом. К немалому удивлению всех, мероприятие было посвящено памяти Вернера Штерна. Неуемный комиссар даже наметил небольшую программу:
Закуски и напитки
Памятная речь
Совместное времяпрепровождение
Не переставая поражаться, приглашенные отправились в Хандшусгеймер-Фельд. Хафнер выбрал тамошнее кафе. По слухам, в аналогичных заведениях родной части города он пользовался довольно сомнительной репутацией.
Он был трезв. Сногсшибательно трезв, облачен в чуть великоватый летний костюм серого цвета с траурной повязкой. Кожа комиссара была нездорово-бледной, покрытой испариной, руки заметно дрожали, но он держался приветливо и предупредительно с каждым из гостей.
Тойер огляделся. Он знал всех, тут собрались лишь их коллеги по «Гейдельберг-Центру»; впрочем, с директорского этажа не было никого.
Подавали жаренные на гриле блюда и со вкусом выбранные летние салаты. Среди многочисленных бокалов, наполненных шампанским, хозяин торжества непостижимым образом довольствовался некрепким шорле с соком. Некоторые из гостей, в их числе Тойер и Ильдирим, неуверенно преподнесли маленькие подарки, ведь у таких приватных приемов не было регламента. Хафнер принимал эти дары смущенно, с дружеской улыбкой. Во-первых, это были почти без исключения алкогольные напитки и сигареты в оригинальной упаковке, лишь Зенф притащил Коран. Во-вторых, казалось, что хозяина торжества в данный момент интересовало что-то другое.
Гости ждали чего-то необычного, воздержание Хафнера обладало такой заразительностью, что большинство приглашенных тоже ничего не пили, и беседа поэтому текла вяло.
Когда стемнело, хозяин мероприятия поднялся с места, пригладил усы и незамедлительно начал свою речь:
— Когда я думаю о Вернере Штерне, у меня сразу же возникает комплекс неполноценности. Мне кажется, что каждый из присутствующих и многие из тех, кого здесь нет, более четко представляют себе Штерна… я имею в виду, что все помнят те его поступки и черты, которые действительно были ему присущи… Про себя я не могу этого сказать. Но вот если бы я мог вырвать это дерево из земли с условием, что Вернер снова вернется к нам, я бы попытался это сделать. Конечно, у меня не хватило бы сил, но я все равно бы попробовал… Я еще никогда не произносил речей… Когда-то давно, после моей конфирмации, я должен был сказать несколько слов, но не смог извлечь из себя ни звука, и все надо мной смеялись. С тех пор я больше и не пытался, даже рефераты не защищал — только сдавал их, получал плохие оценки и принимал их. Оценки принимал, не рефераты, те я писал самостоятельно — хотя, конечно, частично сдирал откуда-нибудь. Теперь все по-другому, все берется из Интернета, поэтому и с подростками не все ладно… Короче, я вот что скажу: мне просто не хочется верить, что Штерн мертв. Но я должен поверить, и у меня возникает забавное чувство, настолько обширное, что включает всех других людей, даже самый отстой, и даже меня самого… В свободное время я занимаюсь квантовой механикой…
Лейдиг упал со стула.
— …ясное дело, в меру моих способностей. У меня много пробелов в знаниях… В общем, я читаю книги, где вся эта петрушка изложена понятно для чайников… Так я вот что хочу сказать. Мы всегда уверены: если копать достаточно глубоко, как говорится, доходить до сути, до дна проблемы, то ты наткнешься на что-то твердое, незыблемое. На краеугольный камень, так сказать. Но это не так. Внизу, в основе, там, где мы уже ничего не можем видеть, там все мельтешит… Там не ничто, там, как бы это выразиться… состояния, различные состояния, отклонения, их назвали флуктуации. Как я уже сказал, я мало что понимаю. Так что те, кто считают Хафнера спивающимся идиотом, могут спокойно считать так и впредь. Я только хочу сказать, что если уж мы так обманываемся насчет наших вполне нормальных… свойств, то… то… Мы даже не знаем, что представляем собой, так откуда же нам знать, что нас нет, то есть если нас больше нет здесь, среди…
84 
