113 
Лекарь послушно повернул голову, долго всматривался в Рыску с Жаром.
– Клиенты… девочка друга больного ночью привезла… – наконец вспомнил он.
Стражники тоже подозрительно на них уставились, но к Жару было не подкопаться.
– Обыскать дом, – велел толстый, теряя интерес к юной парочке.
– Гля! Крыса!! – Молодой стражник цапнул первый подвернувшийся предмет – веник у порога – и запустил им в наглую тварь, прилюдно харчующуюся на столе. Та, к изумлению стражи, не шелохнулась, хотя веник просвистел совсем рядышком, сметя на пол кружку. И лишь потом с достоинством развернулась, спрыгнула со стола и неспешно забежала под кровать.
– Наверное, отравы нажралась, – заключил толстяк. – Ишь как брюхо раздуло, еле лапами шевелит.
– На свое посмотри.
– Ты, патлатый! – оскорбился стражник. – Будешь вякать – не погляжу, что хворый!
«Труп» окоченел под одеялом.
– Он бредит, господин, – пискнула Рыска, сама ни жива ни мертва от страха. – Понимаете, мы вчера поужинали в кормильне, я заказала творожник, а мой друг мясо, но оно, наверное, было не очень свежим, и вот…
Толстяк раздраженным жестом велел ей заткнуться и не путаться под ногами. Рыска присела на кровать, и друзья безмолвно, испуганно наблюдали, как стража обшаривает дом, безжалостно вываливая на пол содержимое ящиков и сундуков.
– А что вы ищете, господа? – осмелился подать голос лекарь. – Может, я вам подсказать смогу?
– Подскажи, подскажи, – стражник хорошенько его тряхнул, одобряя эту идею, – куда ты ожерелье госпожи Лестены запрятал?
– Это такое серебряное, с жемчужинами? – оживился лекарь. – Розовые, черные и персиковая в кулоне?
– Да-да, именно оно! – Стражники приостановили разгром, ожидая, что преступник сам выдаст им украденное – в надежде смягчить приговор. – Где?!
– У госпожи Лестены, полагаю, – недоуменно пожал плечами «злодей». – Вчера утром, по крайней мере, висело у нее на шее.
– А ночью ты его спер! – рявкнул разочарованный толстяк.
– Я?! Да как вы могли такое подумать! – оскорбился лекарь и попытался сбросить тяжелую руку закона, но огреб ею по затылку.
– Госпожа и слуги подтвердили, что ты бурно им восхищался, даже в дутое стекло разглядывал, – свирепо напомнил стражник.
– Да, но…
– И сказал, что давно мечтаешь заполучить хоть пару таких жемчужин для какого-то редкостного зелья! – неумолимо продолжал толстяк. – Дескать, бабы за одну баночку по пять золотых платить будут!
– Ну сказал, – раздосадованно признался лекарь. – Но это же не означает, что я немедленно кинулся его красть! Я осмотрел жемчуг, высказал госпоже свое восхищение и сразу ушел.
– Но поздно вечером тебя видели в ее саду, прячущимся за деревом.
– Это… это личное! – смутился лекарь.
– Толку искать, – разочарованно сказал один из молодцев, вытряхивая из очередной коробочки остатки какого-то серого порошка, – он небось давно их размолол или растворил. Вон бутыльков сколько.
– Оправа должна быть остаться.
– Смял да переплавил, делов-то…
– Тем более. – Толстяк пихнул жертву в руки подручным, вытянул из стоящей в углу утвари короткую кочергу и принялся шуровать ею в остывшей печке.
– Жара домашней печи недостаточно для расплавления серебра, – не удержался от снисходительного замечания лекарь. – Нужны кузнечные мехи, закрытый тигель…
– Такой умник, как ты, наверняка что-нибудь придумал. – Стражник тюкнул по последнему подозрительному углю и выпрямился. Бросил кочергу на пол, брезгливо отер руки о Жаров плащ, висящий возле печи.
Рыска едва удержалась от крика: ей в штанину юркнула крыса, взобралась до колена и затихла, плотно прижатая тканью.
– Отойди-ка, девица, – почти в ту же щепку цыкнул толстяк. Рыска послушно вскочила. Стражник, кряхтя, нагнулся и заглянул под кровать. Потом бесцеремонно отбросил одеяло, прощупал тюфяк, подушку – Жар еле успевал пододвигаться.
– Надо бы и девку обыскать, – ухмыльнулся один из молодых. Лекарю уже связали руки за спиной, и тот обреченно глядел, как толстяк потрошит ящик с травами. – А ну, милая, поди сюда… Уж больно подозрительно у тебя рубаха топорщится!
Рыска и подумать не могла, что он имеет в виду вовсе не узлы с деньгами. Девушка обхватила себя руками и отчаянно помотала головой. Отберут ведь, как Альк пугал!
– Ишь, какая стеснительная, – загоготали стражники. – А ты знаешь, что полагается за сопротивление властям? Тридцать плетей на площади!
113 
