25 
– С этим его качеством я как раз знаком благодаря стерео.
– Ну, а с его деловыми качествами скоро познакомитесь…
Панарин, как оказалось, пришел последним. В Малом зале уже сидели Кедрин, двое руководителей технических служб Проекта и двое из тех, кто был его мозгом – спортивного типа человек Муромцев и Ярош, красивый старик, похожий на патриархов Рембрандта. Не то чтобы здесь царила напряженность, но некоторая скованность была. Собравшиеся походили на членов семьи, уже слышавших о смерти горячо любимого родственника, однако ожидавших подтверждения очевидца. Они сидели в тягостном молчании, не смотрели друг на друга и на приветствие Панарина ответили одними кивками.
Панарин устроился в уголке, через два кресла от Яроша. Марина оглядела зал, установила камеру на столике и тихонько села рядом с Панариным.
– Ну вот, сейчас он вам и всыплет… – прошептала она.
Панарин не успел ответить резкостью – вошел Каратыгин. Он действительно выглядел эффектно – крупный мужик лет пятидесяти, абсолютно седой, загорелый. Панарин вынужден был признать, что начальник Управления энергетики Системы способен произвести на зрителей нужное впечатление – впечатление, что человек с такой внешностью не может защищать неправильные идеи и придерживаться ошибочных взглядов. Так уж повелось исстари – оказывают влияние не только аргументы, но и облик того, кто их приводит…
– Прошу внимания, – сказал Кедрин, хотя все и так молчали. – На сегодняшнем заседании присутствует член Совета Системы, начальник Управления энергетики Системы Иван Евгеньевич Каратыгин. Думаю, первое слово мы предоставим гостю. Возражений нет?
Возражений, разумеется, не было – в первую очередь потому, что заседание, собственно, и собрали в связи с визитом Каратыгина.
– Пожалуй, я все же попрошу начать хозяев, – сказал Каратыгин. – Я плохо знаком с физикой гиперпространства, и был бы благодарен, если бы кто-нибудь из присутствующих в популярной форме изложил мне суть затруднений.
«Вряд ли у него не было возможности и времени получить в популярной форме сведения о сути затруднений, – подумал Панарин. – И говорит он это для камеры, пари можно держать».
Так и есть – Каратыгин закончил явной шпилькой:
– Думаю, сделать это вам будет легко – затруднения остаются неизменными в течение нескольких лет, и вы успели выработать популярные объяснения…
– Суть такова, – начал Ярош. – После успешных испытаний первых ДП-кораблей было установлено, что максимальное расстояние, на которое они могут перемещаться, не превышает десяти парсеков. В то время никто над этим как следует не задумывался – сам факт овладения искусством полетов в гиперпространстве заслонял все остальное. В течение следующих двадцати трех лет велось создание Звездного флота, изучение звезд и освоение пригодных для жизни планетных систем Сферы Доступности, или Ойкумены, как ее полуофициально именуют. К две тысячи девяносто первому году Ойкумена была в основном исследована, были выявлены все звездные системы, созданы транспортные сети, и так далее.
Ярош прошел к стене и включил проектор. Стена исчезла, вместо нее возникла объемная карта Ойкумены, пересеченная синими пунктирами основных трасс, усеянная зелеными огоньками – поселки, синими – полигоны Проекта, алыми – колонизируемые планеты.
Все, что говорил Ярош, можно было найти в любом школьном учебнике, и Панарин сообразил, что ехидный старик Ярош на свой лад отвечал на колкость Каратыгина, чересчур расширяя понятие «популярная форма». Прерывать Каратыгин его, безусловно, не стал бы из элементарной вежливости, даже и догадавшись, что к чему, и ему, как и остальным, пришлось выслушивать сведения, которые он, несомненно, мог узнать от сына-школьника. Вскоре, однако, Ярошу стало ясно, что и у ответных шпилек есть свои пределы, к тому же речь зашла, наконец, об истории проекта, а уж здесь к этому относились с полной серьезностью.
– Настало время идти дальше. Собственно, работы, объединенные впоследствии в Проект «Икар», велись и раньше, но крупномасштабными они не были – повторяю, освоение Ойкумены заслоняло все остальное. Сначала трудности показались минутными. Предстояло идти по проторенному пути, который подсказывала история техники: израсходовав горючее, исчерпав резерв дальности, транспортное средство пополняет запасы топлива и следует дальше, но оказалось, что в данном случае аналогия с автомобилями, кораблями и самолетами неуместна. ДП-звездолет, даже увеличив мощность конвертера и энергоемкостей вчетверо, не мог вырваться за пределы Ойкумены. Тогда в две тысячи девяносто седьмом году были организованы девять полигонов, расположенных в различных точках на границе Ойкумены. Был создан Проект. К сожалению, длящиеся семь лет эксперименты успеха не принесли. Мы заперты в Ойкумене.
25 
