очень нудно 
44 
– Какие сроки были бы для вас наиболее приемлемыми?
– Да хотя бы завтра, – сказал Снерг. – Я отдыхаю.
– Значит, можно ожидать вас завтра?
– Да.
– Благодарю вас. До встречи.
«Гора вприпрыжку рысит к Магомету, – подумал Снерг, оставшись в одиночестве. – Зашевелились. Оживились. С чего бы вдруг? Сей отец Дмитрий нанес визит и сделал приглашение с санкции вышестоящего руководства, или нет? Плохо мы их знаем все же… Ну и бог с ними, – завершил свои размышления Снерг, поднимаясь, – а я пойду посмотрю картины с Эльдорадо, и не верую я, Васенька, ни в сон, ни в чох… Правда, в сны-то как раз и приходится верить после всего случившегося… Стоп!»
Снерг даже остановился. С одной стороны, случай с пассажирами «Картахены» как раз и мог стать отправной точкой будущего фильма в противовес тому, что готовит сейчас на Эвридике кошка, которая гуляет сама по себе – Марина Банишевская. С другой стороны, для Каратыгина и компании «картахенский инцидент» мог послужить козырем в их игре, поводом поднять шум вокруг новых, неизвестных доселе опасностях, козырь, служивший бы прежней цели – посадить на голодный паек Проект «Икар». Цель у них остается прежней, а аргументов, которые неминуемо произведут впечатление, прибавится. Это уже не отвлеченные разговоры о том, пора или нет человечеству превращаться в галактическую расу, – это конкретная опасность, подстерегающая пассажиров межпланетных рейсов, и то, что историки окажутся на нашей стороне (не все, ох, не все…), ничего не изменит. «Сегодня преодолевающие гиперпространство люди видят во сне прошлое, а завтра, глядишь, они и вовсе начнут проваливаться в прошлое», – так может сказать любой наш противник, и возразить ему нечего. Так что о случае с «Картахеной» следует пока помалкивать…
Снерг вошел в дом, тактично проигнорировав целовавшуюся в нише парочку, пересек комнату, в которой спорили о чем-то, имеющем отношение к визуалистической музыке, и страсти накалились так, что незамеченными остались бы и десять андромедян с плакатом «Привет Земле!» Миновал, лавируя среди танцующих, бальный зал, обошел еще несколько комнат – везде веселились, спорили до беспорядочного галдежа, танцевали, демонстрировали какого-то инопланетного зверя, похожего на коалу с радужным петушиным хвостом, – зверь смирно стоял на диване и с вежливой опаской косился на повизгивающих девушек, пытавшихся его потрогать. Варили глинтвейн, играли в настольные игры, и нигде не было никаких картин. Подумав, Снерг решил подняться в мансарду.
У лестницы, прямо на дороге, лежал белый человеческий череп – что-то новенькое. Снерг осторожно тронул его носком ботинка. Глазницы озарились зловеще-красным, череп лязгнул челюстью, легонько от этого подпрыгнув, и замогильным голосом изрек:
– Гой еси ты, Василий Буслаевич! Где лежит пуста голова, лежать будет и Васильевой голове!
Голос, хотя и искаженный, был явно шеронинским.
– А не верую я, Васенька, ни в сон, ни в чох… – пробормотал Снерг, поднял череп и пошел вверх по витой лестнице. Череп под мышкой посверкивал глазами и беспрестанно сыпал черными пророчествами.
С порога Снерг увидел картины – три распахнутых в солнечный день окна посреди погруженной в размытый чернильный полумрак комнаты. Сиреневый ночничок, поставленный на пол, едва освещал свой угол. Шеронин и Пчелкин возились с маленьким слайд-проектором, а в дальнем углу сидел в глубоком кресле кто-то третий, превращенный темнотой в черный неузнаваемый силуэт.
Череп снова забубнил что-то насчет того, что все, дескать, там будем, и никому этого не миновать. Шеронин с Пчелкиным вскинули головы. Третий тоже вгляделся в Снерга из темноты.
– Здорово, – сказал Снерг. – Что это за мастику вы по дому разбрасываете, некроманты?
– Здорово, Стах, – рассеянно отозвался Шеронин. – Девочкам нравится, пусть себе брюзжит… – Он взял у Снерга череп, что-то с ним сделал, и череп заткнулся на полуслове. – Развлекаемся, понимаешь, стоя у врат головоломной загадки…
– Ты о чем?
– Об этом, – он кивнул в сторону картин.
– Обронил Каратыгин что-то о странных картинах с Эльдорадо. Они?
– Они и есть.
– А что в них странного?
– Сейчас увидишь, – сказал Шеронин и придвинул табурет. – Садись и смотри внимательно, потом расскажешь о своих впечатлениях.
Снерг сел и стал смотреть на картины. Ничего в них особого не было.
Дерево посреди зеленого луга, небо синее, чистое, только перистое облако протянулось длинным мазком, краем уходя за раму.
44 
