19 
Шедарис, растрепанный, в порванном на плече мундире, пожал плечами:
– Не пойдут мои ребята, командир. Не получится. Я сам, конечно, пойду, если ты прикажешь, но что от меня одного толку… Гланцы не согласятся.
Сварог оглянулся назад – туда, где стояли в безукоризненном порядке подошедшие с утра подкрепления, так и не успевшие выдвинуться к крепости Чаган. Перехватив его взгляд, Гарайла помотал головой:
– Бесполезно. Они ж видели, как мы все драпали… Ваше величество, мы даже не знаем, где их искать…
И здесь он был прав: Сварог сам не представлял в точности, где именно располагалось это чертово поместье любителя раритетов. Даже точного направления не знал.
Сузив глаза, он все же спросил:
– Ну что, Шег, тряхнем стариной?
– О чем вопрос, – сказал Шедарис угрюмо, но не мешкая. – Тряхнем стариной…
Но на пути несокрушимо и прочно, как крепостная башня, встал маршал Гарайла. Придвинувшись вплотную, он произнес яростным шепотом:
– Ваше величество, садитесь в седло и командуйте отходом. Я все понимаю, у меня тоже есть друзья… Вы – король, вы себе не принадлежите… Делайте со мной потом что хотите, но если что, я прикажу вас связать и увезти в повозке. Со всеми вы не справитесь, даже если топором вашим легендарным начнете махать…
Лицо у него было решительное, окостеневшее. Сварог понял, что настаивать бесполезно, что Черный Князь его отсюда ни за что не выпустит. И ссутулился на стульчике, чувствуя, как ярость борется в нем с горем. Оставалось надеяться и верить, что Мару и ее Топоров голыми руками не возьмешь, что проскочат как-то незамеченными, проберутся, ускользнут… Оставалось только надеяться.
Под внимательным взглядом Гарайлы он сел на подведенного коня – серого, незнакомого. Вокруг тут же бдительно сомкнулись гвардейцы, которым Гарайла шепотом отдал какой-то приказ. Прекрасно понимая, что это сейчас не охрана, а конвой, Сварог отказался от борьбы. Шагом выехал на пригорок, оглядел свое приунывшее, разгромленное воинство, приподнялся на стременах. Набрал побольше воздуха в грудь. Как-никак он был профессиональным военным и слишком хорошо понимал сейчас, как много значат в такой ситуации правильные слова командира.
– Гвардейцы! – закричал он, стоя в стременах. – Слушай меня!
Постепенно смолкли разговоры и вялая суета, все лица повернулись к нему, настала тишина. Безошибочно уловив момент, Сварог взревел:
– Гвардейцы! Выше головы! Что вы ползаете, как оттраханные, мать вашу за ногу! А ну, рожи подняли, гляди веселей! – он сделал хорошо рассчитанную паузу и продолжал с тем же яростным напором: – Вам не в чем себя винить. Вы отличные солдаты, может быть, лучшие солдаты на свете. Вы сделали все, что в человеческих силах, ребята, честное слово! Нам нанесли удар оттуда, откуда никто на свете не мог его ждать, понятно вам? Мы пришли сюда воевать честно, как полагается солдатам. И мы воевали честно и храбро. Мы разделали бы их, как святой Рох – ведьмину дубовую рощу! Кто же знал, что эти горротские паскуды, пидарасы, хренососы, трахальщики собственных мамаш, не умеют воевать, как положено солдатам?! Вас никто не победил, ясно вам? Вам просто обрушили на голову долбаную магию, которой нормальный человек противостоять не может, даже вы, храбрецы, не в состоянии, даже я! Понятно? Нас никто не победил, нам просто устроили подлянку вопреки законам войны! Вдолбите это себе в голову и не смотрите так, будто жизнь кончена! Мы еще вернемся! Я, Сварог Барг, король Хелльстада, даю вам слово: рано или поздно разберусь с ихней поганой магией и найду способ отбить у них охоту колдовать! И вот тогда мы с ними поговорим, как пристало солдату говорить с такими пидарасами! Раком поставим, как портовую шлюху! Все, кто тут стоит, получат особую медаль! И когда их долбаный Акобар будет гореть с восьми концов, вы все первыми по нему пройдете особой колонной, этими медалями сверкая! Это я вам говорю, Сварог Барг, король Хелльстада! Плюньте мне в рожу, если они очень скоро не умоются юшкой и соплями! Спасибо, ребята, вы отлично себя показали! А сейчас мы уходим домой от этой поганой сволочи, но это ненадолго, честью клянусь!
Он поднял руку величественным жестом и кивнул музыкантам. Поредевший военный оркестр откликнулся почти сразу же, засвистели флейты, взревели трубы, загремели литавры и хрипло откликнулись волынки гланского отряда. Сварог развернул коня головой в сторону снольдерской границы и, оставаясь на месте, указал в ту сторону. Надрывался оркестр, чуть вразнобой исполняя наиболее подходящий к случаю лихой кавалерийский марш, старинную «Пляску смерти»:
19 
