очень нудно 
41 
«Пробирное клеймо приложено 40 Квинтилия 80 X Э канцелярии советником…»
Подпись канцелярии советника совершенно неразборчива, далеко не такая манерная – должно быть, ему по роду службы приходилось оставлять ежедневно десятки автографов, и он заботился об экономии трудов, а не о излишней красивости.
– Примерно за четыре месяца до его убийства, – сказал Леверлин, видя, что Сварог дочитал и опустил руку с бумагой. – Ты вторую посмотри…
– Подождите, – сказал Сварог. – А ожерелье где?
Мара фыркнула:
– Право, на тебя не угодишь… Леший его ведает, где оно там запропастилось… По крайней мере, в витрине его не было, там лежал только перстень. Ты и в самом деле посмотри вторую бумагу, она еще любопытнее…
Сварог схватил второй свиток, развернул с треском.
«Сим удостоверяю, что означенное кольцо, золотое с костяным украшением в виде черепа, а также принадлежащий к нему документ, свидетельствующий о месте его изготовления, законным образом приобретен в моей лавке, с дозволения инстанции, существующей на улице Искусников, двадцать пять, гиперборейским подданным ревереном Гонзаком, путешествующим ради собственного удовольствия. Поскольку третьими лицами имущественных прав на данное кольцо по выставлении его для продажи в моей лавке не предъявлялось, после уплаты суммы в пятьсот денариев означенные раритеты переходят в полную и безраздельную собственность означенного реверена Гонзака.
Числа четвертого Атума месяца три тысячи шестьсот семьдесят девятого года Харумской Эры.
Серебряной гильдии купец Фурберо, Латерана».
– Вот такие дела, – сказал Леверлин. – Гонзак это колечко приобрел буквально за месяц до исчезновения. Знаешь, что самое примечательное? То, что записей только две. Всего две. Законными владельцами перстня были Асверус и Гонзак – все остальные, в том числе, не исключено, означенный Фурберо, вступили во владение не самым честным путем. Уж горротский-то скопидом, безусловно, приобрел перстень предосудительным образом – на его имя записи нет… Ты хоть понимаешь, что это такое? Дело даже не в том, что отыскалось наконец-то легендарное кольцо Асверуса… Впервые всплыл неизвестный науке раритет, принадлежавший Гонзаку…
– Значит, Гонзак интересовался Асверусом?
– Гонзак многим интересовался…
– Любопытно, где же все-таки ожерелье? – повторил Сварог.
– Хочешь гипотезу? – сказал Леверлин. – В жизни Асверуса была некогда одна крайне загадочная женщина, по времени получается – его последняя женщина, последняя любовь. Стихотворений двадцать ей посвящено. Кто она и откуда, неизвестно до сих пор. Сам Асверус ее именовал то Синеглазое Чудо, то Синеглазое Горе. Учитывая время, когда украшения были изготовлены, учитывая, что ожерелье, несомненно, женское, гипотеза сама собой напрашивается.
– Однако… – сказал Сварог. – Дарить любимой ожерелье с черепами… Они же самые настоящие, пусть и крохотные…
– Да ничего удивительного. Вполне во вкусе тогдашнего времени и тогдашнего периода в искусстве, именовавшегося «кладбищенским балерио». Украшения с черепами и скелетами, мебель в виде усыпальниц, и так далее… На эту тему написаны целые тома, попроси историков искусства, чтобы…
– А начхать мне на историков искусства, если откровенно, – сказал Сварог задумчиво, не отрывая взгляда от кольца. – Балерио-барокко-рококо… Меня вот это в первую очередь интересует, – он осторожно потрогал ногтем мизинца крохотную пустую глазницу. – Откуда их Асверус взял, сразу пять? Это ведь не гробокопательство какое-нибудь, а? Там, где эти хоронят своих мертвецов, вряд ли ступала человеческая нога…
– Ну, тут уж с нас взятки гладки, и спроса никакого, – сказала Мара. – Что увидели, то и привезли. Между прочим, исключительно моя заслуга – пока мэтр, млея от восторга, копался в книгах, я решила осмотреть витрины, и, в самом дальнем углу… Мэтр так и прошел бы мимо, ручаться можно. Молодец я, как по-твоему?
– Спасу нет, – сказал Сварог.
Мара подошла к нему, ухватила за руку и, многозначительно улыбаясь, сказала:
– Тогда пойдем, если у тебя неотложных государственных дел нет.
Сварог оглянулся – мэтр, не видя и не слыша ничего вокруг, созерцал книжное великолепие, не представляя, с чего начать на этой оргии духа, Леверлин уже с головой погрузился в какой-то фолиант, – схватил ее за талию и увлек в коридор. Пройдя немного, ногой распахнул дверь очередной гостиной – эта была выдержана в светло-зеленых тонах – втолкнул внутрь Мару, чувствуя горячие толчки крови в висках. Что-то до сих пор было зажато в ладони – перстень Асверуса, конечно. Сварог мимоходом надел его на средний палец, почти впору пришлось. Мара закинула ему руки на шею, прижалась всем телом, промурлыкала на ухо:
41 
