очень нудно 
42 
– Даже и сегодня?
– Конечно. Последнее отлучение от Церкви, если мне не изменяет память, состоялось в девяносто восьмом году. Речь шла об одном теологе-иезуите из Шри-Ланки. Ирония судьбы, ведь первыми инквизиторами были иезуиты…
– Да, мне все это внове, – признался я.
– Вы верующий?
– Как?
– Я спрашиваю вас, верите ли вы в Бога.
Я скорчил гримасу, выражавшую сомнение.
– Сам не знаю… Мои родители были католиками, и меня воспитывали соответствующим образом. Отец никогда не ходил в церковь, но мать верила истово…
– А вы сами?
– Откровенно говоря, не знаю. В какой-то момент мне стало неловко ходить с матерью в церковь. Потом она умерла. Я не задаю себе подобных вопросов, так удобнее.
– Вот как, удобнее!
– Думаю, таких людей очень много. А вы верующая?
– Нет, – сразу ответила она. – Я лютая атеистка.
– Лютая? А, понимаю. Можно быть атеистом мягким, а можно лютым…
– Скажем так, чем больше я изучаю религии, тем сильнее становится мое отвращение к ним.
– Вы испытываете отвращение к Богу или к религиям?
– Скорее к религиям, это правда…
– Заметьте, что для журналистки, которая занимается данной темой, это предпочтительнее. По крайней мере, у вас нет предубеждения ни к одной из них…
– Мне они ненавистны все…
– Ага. Следовательно, вы не можете быть объективной…
Она улыбнулась.
– Надеюсь, я не слишком шокировала вас этими историями о Церкви, – сказала она, и в тоне ее прозвучал вопрос.
– Ну что вы, в жизни мне доводилось встречаться с двумя-тремя совершенно необыкновенными священниками, но никогда у меня не было иллюзий относительно финансовой безупречности Ватикана.
Она пожала плечами. По ее глазам я понял, что она хочет сказать. Сегодняшние финансовые махинации Церкви мало что значили в сравнении с тем, что она могла делать в прежние времена… Я вспомнил, как несколько лет назад мой друг Шевалье сказал мне: «Нынешние секты – это Церкви будущего. Скоро сайентологи и прочая шушера того же толка прикупит себе почтенную репутацию, и толпа забудет их преступления, как были забыты преступления великих религий сегодняшнего дня. А ведь на их совести множество жизней…» На что его жена, которая в отличие от нас была верующей и соблюдала обряды, возразила, что Церковь и спасла множество жизней… Но сколько нужно спасти людей, чтобы искупить убийства других?
– Послушайте, – вновь заговорила Софи, – пока мы точно установили одно. Если члены «Акта Фидеи» состоят в «Опус Деи» и в Конгрегации, значит, мы имеем дело с людьми верующими… и очень активными.
– Да, ребята серьезные, без глупостей…
– Что касается Конгрегации, это и в самом деле организация серьезная. Ну и «Опус Деи», как я вам уже говорила, шутить не любит…
– Короче говоря, вы хотите убедить меня, что в Риме есть некий тип, который либо является потомком инквизиторов, либо принадлежит к святой супермафии. И у него имеется номер моего мобильника? На помощь!
Софи подняла брови.
– Все это и в самом деле не слишком утешительно. Но ведь не доказано, что позвонивший вам тип действительно состоит в «Акта Фидеи»? Его имени в документах нет.
– Нет его имени? А что нам известно о его настоящем имени? В разговоре со мной он, конечно, назвался чужим именем…
– Да. Но пусть даже он член «Акта Фидеи»… разве это доказывает, что он и действует в качестве такового?
– В общем, мы не знаем ничего, – констатировал я.
– В общем, – поправила она меня, – мы знаем, что имеется некая связь между тайной вашего отца, «Бильдербергом» и возможным членом «Акта Фидеи».
– Немного…
– Это только начало.
Я вздохнул:
– Нам остается надеяться, что сегодня вечером мы найдем в подвале больше зацепок.
– Именно так, – подтвердила Софи, поднимаясь с места, – поэтому давайте-ка подготовим наш комплект образцового взломщика.
Я машинально двинулся следом за ней, но думал лишь о малоутешительных открытиях, к которым привела нас тайна моего отца. Я спрашивал себя, не лучше ли просто передать все это в руки жандармерии. Наверное, я бы так и сделал, если бы не Софи…
Пять
Когда мы осознали всю безрассудность нашей экспедиции, отступать было уже поздно. С нашими рюкзаками и карманными фонариками мы смешно выглядели на одной из самых узких улиц городка, однако нам настолько не терпелось получить больше сведений о моем отце, что мы старались не думать об этом.
42 
