очень нудно 
28 
— Совсем интересно получается, а? — воскликнул барон. — Там Руджиери — и у нас Руджиери. Тот из Флоренции, и наш тоже. Тот двигал статую… этот, правда, только лишь марионетки, да и то еще неизвестно толком, были ли в игре марионетки… Прикажете считать совпадением?
Граф с сомнением покачал головой:
— Алоизиус, ваша фантазия…
— Между прочим, я бы не упрекал этого юношу в чрезмерном полете фантазии, — сказал профессор. — В самом деле, странновато для банального совпадения: Флоренция, семейство Руджиери, оживающие статуи… У итальянцев громадный, многовековой опыт в передаче знаний и ремесел из поколения в поколение, и речь не обязательно идет о чернокнижии: банкиры, ювелиры, врачи, архитекторы… Так ваш кукольник носит фамилию Руджиери?
— Именно, — кивнул граф. — И преспокойно обитает на Малой Стране, в двух шагах от церкви Девы Марии Торжествующей, на Влашской улице, где издавна любили селиться итальянцы…
— И что он говорит?
Граф пожал плечами:
— Он усердно притворяется, будто не понимает, о чем идет речь. А нам пока что нельзя предъявить ему каких-то убедительных улик, чтобы прижать к стене…
— Ну конечно! — воскликнул Пушкин. — У меня постоянно вертелось в голове… Конечно же, Руджиери! Эта история описана Сванте Артенариусом в «Каталоге курьезов, касающихся статуй, монументов и истуканов»… Я никак не мог вспомнить, где уже сталкивался с этой фамилией, она казалась странно знакомой… Книга и в самом деле довольно далека от науки. Артенариус совершенно серьезно утверждал, что Руджиери был связан с тамплиерами, которые перестали существовать лет за двести до его рождения…
— Орден перестал существовать, молодой человек, — сказал профессор наставительно, — но люди остались… Я бы на вашем месте относился к тамплиерам серьезнее. Слишком много их ускользнуло от костра, слишком целеустремленные были люди, слишком серьезными знаниями владели, чтобы после официального разгрома ордена королем Филиппом Красивым провалиться в небытие… — Он извлек из кармана огромные серебряные часы в виде луковицы, щелкнул крышкой и озабоченно уставился на эмалевый циферблат. — Тысяча извинений, господа, беседа с вами доставила мне искреннее удовольствие, но мне еще предстоит крайне важная встреча…
— О, разумеется! — Граф поднялся, следом вскочили оба его молодых спутника. — Мы и так злоупотребили вашим временем…
Когда они вышли на улицу, граф какое-то время постоял в задумчивости, потом произнес:
— В сущности, мы не узнали ничего полезного. Разве что обнаружилось интересное совпадение касательно нашего итальянца… уж простите, будем пока что считать это совпадением. Пока что…
— А вы, ваше сиятельство, в нашем профессоре уверены? — спросил вдруг барон.
— В каком смысле?
— По-вашему, человек надежный?
— Полагаю. Звезд с неба он не хватает, что и сам признает, но порой помогал и был крайне полезным… А что?
— Насчет ученых материй судить не берусь, — сказал барон. — Тут я не судья… Хотя даже мне видно, что старикан набит ученой мудростью по самые уши. Я не о том. Уж что-что, а притворство я в два счета отличу. Талант у меня такой, честное слово, посмотрю на человека и сразу вижу: лжет он или правду говорит? И клянусь вам чем хотите, от славных гербов трех поместий до моего жалованья за будущий год, что этот старый филин с вами был неискренен. Не все время разговора, но под самый конец-то уж точно…
— Вы знаете, граф, я бы согласился с Алоизиусом, — сказал Пушкин. — Под конец нашей беседы с ним, полное впечатление, что-то произошло. Начиная с некоторого момента, он повел себя совершенно иначе, стал неискренним, словно пытался побыстрее от нас отделаться… Да что там, мне начинает казаться, что это мнимо важное свидание было только предлогом.
— С некоторого момента… — задумчиво повторил граф. — Но вы ведь оба не определите сейчас, что именно в нашем разговоре послужило переломным? Молчите? Сложная ситуация… С одной стороны, на Гарраха я до сих пор всецело мог положиться, а с другой, невозможно предсказать, как себя поведет человек его склада, когда его что-то подвигнет на собственную игру… Ба! — Он хлопнул себя по лбу. — Я и забыл уточнить у нашего милейшего Гарраха…
Произнеся это довольно громко, он распахнул дверь и буквально увлек своих спутников в прихожую дома, который они только что покинули. Но не сделал и попытки подняться по лестнице. Тихо сказал, приникнув к маленькому окошечку посреди высокой старинной двери:
28 
