очень нудно 
86 
Возможно, в казни не будет необходимости. Просто Генри Боклерк расторгнет своей властью их брачный договор и вернет Саммербурн его законному наследнику — ее брату.
Да, пожалуй, так будет лучше. К чему излишняя жестокость?
Гости сновали по двору, проверяя, все ли вещи уложили слуги, прощались с хозяевами и желали им счастья и любви. Соседи горячо благодарили Ренальда за прекрасный праздник, приглашали его в гости.
— И почему граф никому не рассказал о твоем преступлении? — вымолвила Клэр сквозь стиснутые зубы, продолжая лучезарно улыбаться отъезжающим гостям.
— Я не совершил никакого преступления, леди.
— Святая душа! — с издевкой отозвалась она, махая вслед экипажу Маргарет. — И все же я не понимаю, почему граф сохранил все в тайне?
— Солсбери знает, что его судьба висит на волоске. Я просто намекнул ему, что король будет недоволен, если наш брак по какой бы то ни было причине расстроится. Впрочем, он и сам это понимал.
— Еще один трус!
— Ты считаешь, что опасаться королевской немилости признак трусости? Король может лишить любого не только имущества, но и жизни.
Клэр стиснула зубы, злорадно представив себе, как король вышвырнет его самого из Саммербурна.
— Интересно, чем же мой отец заслужил немилость короля?
— Он обвинил его в братоубийстве.
— И правильно! — Она смело взглянула в глаза мужу.
— Тихо!
— Правда глаза колет?
— Я несу ответственность за твое благополучие. Не хотелось бы, чтобы тебя постигла участь твоего отца.
Ренальд в последний раз махнул рукой гостям на прощание, после чего взял Клэр под руку и втащил ее в зал. Быстрым шагом он провел ее в супружескую спальню мимо слуг, которые остолбенели от удивления, но не осмелились произнести ни слова.
Как бы то ни было, он ее муж, господин, хозяин этого дома.
— Что, милорд, трудно сдержать обет воздержания? — хмыкнула Клэр, когда дверь за ними захлопнулась.
Он схватил ее за плечи и с силой посадил на кровать.
— Послушай меня, я понимаю, у тебя горе и тебе очень плохо. Ты злишься на меня, и это тоже понятно. Но поверь, в жизни не всегда можно четко разграничить хорошее и дурное, черное и белое! — Вдруг он встал перед ней на колени и взял ее руки в свои. — Клэр, не нужно новых жертв! Я не хочу, чтобы ты превращалась в мученицу.
— Неправда! — воскликнула она, вырвавшись. — Существуют такие понятия, как добро и зло. Ты вот олицетворяешь самое страшное и черное зло!
— На придворном поединке чести проявляется Божья воля, разве не так?
— На честном поединке — да! — быстро нашлась она. — Но если против отца выставляют такого, как ты, да еще вооруженного столь отвратительным мечом, то поединок бесчестен!
— А как же быть с младенцем Себастьяном?
Клэр даже отшатнулась от Ренальда:
— Что ты о нем знаешь?
— Это известная легенда. К тому же твой отец записал ее в своем дневнике.
— Откуда тебе это известно?
— Лорд Эйдо рассказал мне, и я попросил брата Нильса прочесть мне несколько отрывков.
— Я полагаю, у меня нет права просить тебя не читать дневники моего отца, — процедила Клэр, стиснув зубы.
— Да. Такого права у тебя нет.
Клэр вскочила с кровати и отошла в дальний угол комнаты, чтобы Ренальд не видел ее слез.
— Почему ты сердишься? — Он поднялся вслед за ней. — Можно подумать, что в них содержатся какие-то тайны.
— Это последние слова моего отца. Я удивляюсь, что ты не уничтожил их так же, как его самого!
— Клэр, у тебя есть причина сердиться на меня, но не веди себя по-детски.
— Что детского в том, что я ненавижу убийцу своего отца? — круто обернулась она к нему.
— Ты поверхностно судишь о жизни, отказываясь дойти до сути. Дочь человека, искусно разгадывающего загадки, должна бы это понимать. Наш поединок проходил по правилам. Взгляни на него с этой точки зрения, и ты поймешь, что твой отец погиб потому, что оказался виновен.
— Его обвинил король, который обманом захватил трон! А убил его подлый лакей, мошенник и трус!
— Клэр… — глухо вымолвил Ренальд, и мускул едва заметно дрогнул на его щеке.
— Король убил своего брата, — не унималась она. — Те, кто поднял бунт, не побоялись заявить об этом прямо. Поединок, который устраивает узурпатор, не может выявить волю Божью.
— Какой интересный ход мысли!
— Вы оба мошенники и предатели! — кричала Клэр. Она чувствовала невероятное облегчение, имея возможность выговориться, избавиться от того, что тяжелым грузом лежало у нее на сердце. — Не думай, что я не понимаю вашей грязной игры! Ты якобы предоставил мне и теткам право выбора, а сам подговорил своих солдат, чтобы те запугали Фелицию небылицами.
86 
