106 
Стычка ошеломила Джэна. Он тряхнул головой, словно пытаясь привести мысли в порядок, затем посмотрел на меня и перевел изумленный взгляд на Кости.
— Боже, Криспин, я не понимаю, что на меня на шло, — выдохнул он. — Я не хотел на вас набрасываться. Прошу прощения у вас обоих!
Кости попытался пригладить пальцами волосы, но, увидев, что конечность отросла только наполовину, скептически хмыкнул:
— Эта рука служила мне двести сорок семь лет. Не думал, что лишусь ее, пытаясь оторвать тебе голову. Знаешь, мне надо прийти в себя.
— Сейчас это необходимо всем нам, — добавил Менчерес.
— Да, — согласился Кости, и от его взгляда у меня по спине побежали мурашки. — Особенно тебе, грандсир, потому что пора покончить с этой проблемой.
В комнату вошел Влад. Он огляделся, отметил напряженные, взгляды Кости и Менчереса и молча сел.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — устало произнес Менчерес. — И снова повторяю: я не могу этого сделать.
Кости встал прямо перед ним:
— Ситуация такова, что ты либо она должны погибнуть, и очень скоро. Как бы ты ни относился к Патре, какие бы таинственные видения ни получал от судьбы, чтобы в последний момент все исправить, ты должен понимать происходящее как никто другой. Ты учил меня не сомневаться в твоих видениях, а сейчас тешишь себя надеждой на ошибку. Но ошибки не было, и необходимо положить этому конец, потому что ты отвечаешь за благополучие своего рода, а теперь еще и моего.
Его слова меня озадачили. Насколько мне было известно, Менчерес не прятал Патру в задней комнате. Как он может положить конец войне? На чем настаивает Кости? Влад, перехватив мое недоумение, наклонился ближе:
— Как же ты не понимаешь, Кэт? Когда Патра поймала тебя в смертельный кошмар, кто помог от него избавиться? А прошлой ночью кто знал, что единственный способ победить зомби — уничтожить находившийся в доме маяк? Только Менчерес. Если уж он настолько хорошо знаком с заклинаниями, чтобы понимать, как они действуют… значит, ему известно и как их наложить.
Одного взгляда на пепельно-бледное лицо Менчереса хватило, чтобы убедиться в правдивости слов Влада.
В следующее мгновение я оказалась лицом к лицу с Менчересом:
— Ты должен! Она не намерена останавливаться! Или ты предпочитаешь погубить всех, кто тебя окружает? А так оно и будет, если ты ничего не сделаешь.
— А ты бы смогла? — накинулся на меня Менчерес. — Если бы речь шла о Кости, смогла бы ты определить цену его жизни? Смогла бы с такой же легкостью отправить его в могилу?
Он умолк, продемонстрировав такие сильные чувства, о каких я и не подозревала. И вдруг я все поняла. Он все еще любит Патру, несмотря ни на что. Бедняга!
Я стала тщательно подбирать слова:
— Я не могу утверждать, что понимаю, насколько это для тебя трудно, Менчерес. Будь это Кости, меня бы тоже терзали сомнения. Но… — Я помолчала и посмотрела на любимого мужчину. — Если бы ты зашел так далеко, что попытался — и осуществил свою попытку, убить тех, кого я люблю, если бы ты дал понять, что не остановишься, пока не уничтожишь меня и всех, кто мне дорог, то я бы тебя убила.
Кости не отвел взгляда, и слабая улыбка тронула его губы.
— Молодчина!
Затем он снова повернулся к Менчересу.
— Я не могу предложить тебе никакого утешения, кроме одного: смерть Патры будет быстрой. Она не заслуживает этого, и я поклялся, что буду долго и жестоко пытать каждого, кто участвовал в заговоре против моей жены, но ради тебя я отступлю от своего слова. Если ты сам сделаешь то, что должен сделать.
В глазах Менчереса сверкнул зеленый огонь, аура налилась такой силой, что я отшатнулась.
— Ты мне угрожаешь?
Кости не дрогнул:
— Я — соправитель твоего рода, и я заявляю о своих намерениях по отношению к тому, кто погубил наших людей. Ты должен помнить, на чьей ты стороне. Неужели ты не видишь, что Патра делает ставку на твою нерешительность?
Менчерес долго ничего не отвечал. Взгляды всех присутствующих в комнате были прикованы к его лицу. Наконец он поднялся, распространяя вокруг себя угрозу, словно птица, развернувшая крылья.
— Быть посему! Прошлой ночью Патра натравила на нас обитателей могил. Сегодня мы ответим ей тем же.
33
На бесконечно синем небе заблестели звезды. Менчерес, скрестив ноги, сидел в самом центре лужайки. Чтобы большая скатерти не намокла, мы предварительно расчистили снег. Эта картина — Менчерес в середине лужайки, дюжина вампиров за его спиной и кости павших, выложенные на белой льняной скатерти, — напомнила мне сцену из «Последнего ужина».
106 
