13 
– Хочешь сказать, что олигарх твой по-своему приличный мужик, с которым приятно иметь дело?
– А я и не имел с ним дело. В глаза его не видел. Общался же исключительно с его доверенными лицами. В основном с одним лицом, особой женского полу по имени Олеся… – Мазур замолчал, вспоминая…
* * *
Те, кому по должности положено все знать, уже, оказывается, все знали про эту лирику-романтику. Откуда – Мазур как-то и не интересовался. И по Адмиралтейству покатилась такая мутная волна, поднялся такой шторм, что у многих (а кое у кого даже в Кремле) началась форменная морская болезнь.
Завистники радовались. В коридорах Мазур ловил на себе злорадные и довольные взгляды некоторых сослуживцев по Штабу ВМС.
Мазура таскали по кабинетам и отделам, допрашивали, беседовали, интересовались деталями и подробностями предательства.
Именно так: предательства.
– Как вы могли, товарищ Мазур! Пока еще – товарищ!. Вы, адмирал Российского флота, боевой офицер, более тридцати лет беспорочной службы – и докатиться до чего?! Стать наймитом кучки каких-то нуворишей! Ты эти алмазы не у африканской обезьяны упер – ты их у Государства упер! Своего государства! Которое тебя, с-сука, кормило и одевало! Которому ты присягу, между прочим, давал! Офицер, твою маму…
Примерно так изволил изъясняться, брызжа слюной, некий чиновничек в форме кап-раза во время очередной «беседы».
И Мазур, к стыду своему, не выдержал. Сорвался. Дал волю эмоциям.
– Да, блин, я офицер! – в ответ повысил голос Мазур. – И всегда оставался офицером! Потомственным офицером, морским офицером, воспитанным и выпестованным державой! Я – адмирал имперского флота, и не сметь повышать голос на пока еще старшего по званию!
– Имперского? Какого еще имперского?
– А почему это вас так удивляет? До недавнего времени у нас была держава, забыли уже? Которой вы тоже давали присягу! Клялись «защищать до последней капли крови»! И как – защитили, хоть капельку пролили в этом кабинетике? А я защищал! И проливал! И все Мазуры защищали, поддерживали честь флага, сначала Андреевского, затем Советского и снова Андреевского! И, уж если о том зашел разговор, то предки и моей покойной супруги, по фамилии, между прочим, Вяземские, тоже отличились, в том числе и при Гран-Чако, если вам известно, что это такое! Тенденция, знаете ли! Так что присягу я не нарушал, а этими долбанными алмазами, государству не принадлежащими, занимался исключительно во внеслужебное время! И подчиненных к этому делу не привлекал, поверите ли, все сам! И миллионов с этого дела не получил! И свою дачу за этот самый миллион руками матросиков не строил!
При этих словах кап-раз малость сник. И все равно сцена получилась некрасивая…
Ну, как бы там ни было, дело замяли – Мазур подозревал, что не без помощи Лаврика Самарина, – и товарища адмирала приказом по флоту тихонько спровадили в отставку «по выслуге лет»… Хотя если честно, ежели положить руку на сердце, то все могло закончиться значительно хуже. Существовала определенная возможность, как намекнул шапочный знакомец из пресс-службы, что товарищ адмирал запросто мог пойти по статье «измена Родине». Шутка ли – поддержка антипрезидентской кампании, чуть ли не финансирование террористических организаций… Но – не пошел.
Где-то там, наверху, кто-то замолвил за него словечко, кто-то указал на былые заслуги и подвиги, и Мазура тихо-мирно выперли на пенсию. Да еще и пенсион неплохой положили – опять же учитывая и принимая во внимание, так что охранять стоянку Мазуру, слава богу, не грозило.
Тем более, что нежданно-негаданно нарисовался еще один пенсион, по размерам превышающий военно-морской в разы! Господа олигархи, вопреки всему, что пишут о них в газетках, оказались людьми слова и людьми благодарными, и Мазур в одно прекрасное утро – ну, не утро, это так, к слову – стал обладателем нехилого счета в нехилом банке.
Причем счет был… ну, «Челси», конечно, не купить, однако, по Мазуровым меркам, са-авсем не маленький. Первой его реакцией, когда он узнал о существовании сего счета, было даже не возмущение, а… как это правильно выразить… недоумение, что ли. Ну не бывает так! По всем канонам он уже должен лежать хладным трупом. Либо погибнуть в случайной автокатастрофе, либо, что более соответствовало бы профессии, кормить рыбок с тазиком цемента на ногах. Когда на кону такие деньги и такие цели, исполнителей обычно зачищают пачками…
13 
