очень нудно 
30 
Мазур закурил, повернулся лицом к отелю, еще раз полюбовался на помпезный фасад и неторопливо направился, вопреки известной поговорке, направо, в сторону памятника Дюку – тем более идти было всего-то ничего. По пути углядел обменный пункт и наконец-таки стал обладателем украинской валюты – в количестве пяти тысяч гривен.
На небольшой площади у памятника, как в старые добрые времена СССР, продавали всякую туристскую всячину, приправленную исконно одесским колоритом и юмором. Посмеиваясь про себя, Мазур не удержался и прикупил у бойкого торговца «Паспорт гражданина Одессы», с печатями и подписями, только фотографию оставалось вклеить, а также солидно исполненное удостоверение, краснокожее, с золотым тиснением – оно так и называлось: «Удостоверение». И удостоверяло оно, что, дескать, «предъявныку цього дозволяэться задарма красты на углу Дерибасовськой та Ришелье». Для тех, кто не понял, – «предъявителю сего разрешается бесплатно воровать на углу Дерибасовской и Ришелье». Вот так, не больше и не меньше.
«При случае Лымарю подарю, он такие штуки обожает», – подумал Мазур, убирая ксивы в карман пиджака.
Потом полюбовался на Потемкинскую лестницу, рядом с которой с давних пор для особо ленивых был установлен эскалатор, работающий, правда, только на подъем, отмахнулся от назойливых фотографов и медленно двинулся дальше по бульвару. Не торопясь, дошел до Пушкинской улицы и побрел в сторону Дерибасовской. Заметив маленький японский ресторанчик, вспомнил, что еще не завтракал, и бросил якорь за одним из столиков, стоявших на жарком воздухе под полосатыми тентами.
Заказав быстро подошедшей молоденькой официантке в кимоно, но с посконно славянской внешностью легкий завтрак, он откинулся на спинку стула и закурил – благо заморско-украинская мода борьбы с курением конкретно до этого места еще не добралась и на столиках пепельницы присутствовали. Заказа долго ждать не пришлось, и вскоре Мазур с удовольствием пил недурственный кофе из маленькой фарфоровой чашки, поедал маленькие бутербродики с рыбой и глазел на проходящих по улице панночек – мужик есть мужик, так и пишется «мужик», аминь.
Панночки были на уровне.
Заказал еще одну чашечку кофе (чего они в такие малюсенькие наливают – как экономят!), принялся смаковать ароматный напиток маленькими глотками. Наконец допил. Докурил. Расплатился. Встал. Снял пиджак и перебросил его через руку – солнце припекало вовсю.
Пройдя очередной перекресток, свернул направо, на Дерибасовскую, и – о! – вдруг углядел над головой известное каждому второму гражданину СССР, не считая каждого первого жителя России название – и плевать, что на Украине нынче пышным цветом расцвели «незалежнисть» и «самостийнисть». Искушение было слишком велико: оказаться в Одессе и не заглянуть сюда? Это выше человеческих сил, товарищи!
Мазур, недолго думая, нырнул в узкую, всегда открытую дверь. Преодолел такую же узкую лестницу в двадцать каменных ступеней и попал в замечательное питейное заведение, освященное славным покровителем пивного дела, королем Гамбринусом. В двух длинных, но чрезвычайно низких залах – хорошо еще, если из двух десятков столов занято было хотя бы три… Оно и понятно: нынче кружка пива стоит столько же, сколько рюмка водки.
В дальнем зале Мазур сел за второй от входа столик, по привычке лицом к входу, заказал из меню ноль-пять темного пива – не смог устоять перед названием «Біла нічь» (одесское, да еще и темное пиво под названием «Белая ночь»! Ну хохлы, ну хохмачи!) и в ожидании заказа лениво оглядел помещение. Было уютно, тихо и пусто, лишь у самого входа, на противоположной стороне, сидели две дивчины лет семнадцати отроду, оживленно хихикали над чем-то своим, девичьем, курили тонкие сигаретки и прихлебывали пиво из высоких бокалов. На появление Мазура отреагировали вполне предсказуемо: не отрываясь от беседы, инстинктивно мазнули по его фигуре и костюму оценивающим взглядом, оценили и то, и другое и вернулись к обсуждению своих неимоверно важных проблем.
Больше в зале не было никого.
Принесли пиво и хорошую рыбку под названием «бычок», Мазур пригубил. Отведал рыбки. Недурно и то, и другое.
– Не скучаете?
Он поднял глаза.
Одна из девчушек-соседок совершенно бесшумно возникла рядом с его столиком, изящно наклонилась вперед – совсем немного, но вполне достаточно, чтобы Мазуру в полной мере открылся притягательный вид на долину между двух холмиков.
30 
