65 
— А почему я — доктор?
— Для пущей респектабельности, мистер Джексон, — фыркнул капитан. — Доктор в Англии — олицетворение солидности. Вряд ли кто-то здесь захочет воспользоваться вашими профессиональными услугами, так что долго еще сможете расхаживать не разоблаченным. Капитан Райт и доктор Джексон, джентльмены, путешествующие для собственного удовольствия. Очень по-английски, знаете ли.
— Вам виднее, — сказал поручик. — Этот чертов инженер, конечно же, при первой возможности донесет своим главарям, что на сей раз ими заинтересовался не обычный репортеришка, а знаменитый капитан Райт…
— Вот именно, — усмехнулся капитан. — Тут и к гадалке не ходи — донесет. А если он — один из главарей, что вполне может оказаться, то задача еще более упрощается. Посмотрим, появятся ли какие-нибудь интересные визитеры. Кстати, мне только что пришло в голову… Рядового репортеришку вовсе необязательно убивать или запугивать — его просто-напросто можно купить за довольно скромную сумму — со всеми потрохами. А вот с капитаном Райном, который, как всем известно, располагает некоторыми средствами, этот приемчик не пройдет. Обеспеченных джентльменов с безупречной репутацией как-то даже и непринято подкупать, это неприлично, в конце концов, решительно идет вразрез с английскими традициями… — он улыбнулся с этакой хищной мечтательностью. — А хорошо бы к нам заявился альв… С обычным человеком приходится осторожничать, придется долго просчитывать, насколько его изъятие повлияет на ход истории. Просчитывать, наблюдать в грядущем… А вот альва можно без всяких церемоний скрутить и засунуть в «дверь» — этих тварей официально как бы и не существует, сами понимаете.
— Резонно, — согласился поручик. — Думаете, кто-нибудь нагрянет в гости?
— Уверен. И вряд ли начнет стрелять с порога или бросать бомбы — наверняка заявится с какими-то предложениями. Ну, не могло так обернуться, чтобы ни один журналист до сих пор не пронюхал. Не верю я в такое… Должен кто-то прийти и предложить какую-нибудь сделку. Смотришь, и появятся ниточки… До вечера нас вряд ли побеспокоят, а завтра с утра надо ехать в Лондон, там, надо полагать, нас кто-нибудь навестит, благо мой адрес можно отыскать в известном справочнике, я его нисколечко не скрываю…
— А что в Лондоне?
— Не знаю пока. Может быть, что-то интересное и появится. Я поднял на ноги всю свою тамошнюю агентуру, они пытаются выяснить все, что возможно, о связях и знакомствах лорда Бэннинга. До этого он в поле зрения не попадал — ну, казалось, совершенно бесцветная личность, скучная и неинтересная… Должны остаться отличные следы, глубокие, четкие. Не альвы же ему строили башню — они еще в доисторические времена разучились, уж вы-то знаете. Башню строили люди. Значит, остался широченный след: подрядчики, торговцы железом и электрическим оборудованием, фабриканты, а самое главное — те, кто все это оплачивал. Я так думаю, никаким альвам и никаким заговорщикам не под силу уничтожить всю эту массу бумаг и убрать свидетелей — очень уж грандиозное предприятие, неминуемо привлечет внимание. Проще работать себе без особой огласки, никто и не встревожится. Мало ли какие причуды могут быть у провинциального барина, особенно в эти времена, когда всевозможные изобретения сыплются как из мешка и никого уже не удивляют.
— Мое почтение, джентльмены! Отличная сегодня погодка…
Они остановились и вежливо раскланялись. Мистер Хамфри, в клеенчатом переднике и старой широкополой шляпе, стоял с вилами в руках у невысокого заборчика своего обширного огорода — жизнерадостный, краснолицый, с распушившимися бакенбардами.
— Уж не в Бэннинг-холле ли побывали?
— Угадали, — усмехнулся капитан.
— А при чем тут гаданье? Коли уж вы идете со стороны старой Шосберийской дороги? Попасть по ней можно исключительно в Шосбери да еще в Бэннинг-холл. Но вряд ли, я так думаю, вас заинтересовал Шосбери — что там интересного, в этой дыре? Остается Бэннинг-холл. Но сдается мне, что встретили вас там без всякого радушия, а?
— Да вы просто провидец, мистер Хамфри, — сказал капитан без улыбки. — Да, действительно. Сначала наткнулись на неприветливого верзилу, мало похожего на слугу, а потом некий спесивый инженер недвусмысленно пригрозил, что может нас отволочь к судье в Шосбери за нарушение границ частного владения.
— Вот оно! — торжествующе вскликнул мистер Хамфри, уставив на него указательный палец. — Довелось с этими молодчиками столкнуться, а как же. Вышли мне навстречу, когда я проходил по Гилингской пустоши, сразу трое, и начали талдычить о нарушении границ частных владений, пугали даже, что потащат к судье в Шосбери… Я, конечно, сесть себе на шею не дал, но пришлось отойти подальше — как-никак они совершенно правы с точки зрения закона. Хотя, джентльмены, клянусь всем еще невыпитым в «Лисе и собаке» джином, я во владения его светлости углубился не более чем на пару-другую шагов. Ну, к чему этакая дотошность? Мои предки в Нортбридже обитали добрых двести лет, и вот что я вам скажу: уж мне-то совершенно точно известно, что настоящие старые сквайры из-за таких пустяков никогда не стали бы возмущаться, да и челядь вела бы себя соответственно. Подумаешь, пара шагов! Не браконьерствовать же я там собирался? А все отчего? А оттого, что этих молодчиков понавезли сюда из Лондона. Дедушка нынешнего лорда еще, как исстари повелось, нанимал всю прислугу в Нортбридже, это его сынок вековые традиции бессовестно поломал, рассчитал всех и стал брать к себе в услужение исключительно шосберийцев, хотя они всей округе известны как записные лодыри и неряхи. Ну, а нынешний лорд покойного папашу перещеголял — он с некоторых пор берет к себе только лондонцев. Кем они там были в Лондоне, один Бог знает, наверняка чем-нибудь убогим — а в наших местах, изволите видеть, задирают нос перед людьми, чьи предки здесь живут, можно сказать, испокон веков. Не подумайте, я не социалист и не либерал, но скажу вам, никого не боясь: иные наши аристократы столь вызывающе пренебрегают старыми традициями, что ничего хорошего из этого не выйдет.
65 
