очень нудно 
44 
– Войдите, – произнес Жан-Пьер на дари.
Это был Мохаммед Хан. У Джейн было такое настроение, что ее так и подмывало сказать гостю, что она думает о нем и об остальных мужчинах селения, но она сдержалась, когда заметила напряжение на его приятном лице. Он почти не смотрел на нее.
– Колонна попала в засаду, – проговорил Мохаммед Хан с места в карьер. – Мы потеряли двадцать семь человек и весь груз.
От боли воспоминаний Джейн зажмурила глаза. В свое время, направляясь в долину Пяти Львов, она уже прошла с такой колонной, и теперь невольно представила себе картину засады: освещенная лунным светом тропа в узкой тенистой долине, неравномерно растянувшийся ряд темнокожих мужчин и чахлых лошаденок. Нарастающий грохот несущих винтов, вспышки света, гранаты, пулеметный огонь, паника, возникавшая при попытке спрятаться на голом косогоре, бесполезные выстрелы по неуязвимым вертолетам, а потом, наконец, стоны раненых и крики умирающих.
Неожиданно ей пришла мысль о Захаре, ведь ее муж находился в составе колонны.
– А что с Ахмедом Гулом?
– Он вернулся.
– О, слава Богу, – пробормотала Джейн.
– Но он ранен.
– Кто из этой деревни погиб?
– Никто. Бэнде повезло. С моим братом Матуллой все в порядке, так же точно, как и с Алисханом Каримом, братом муллы. В живых осталось еще трое, двое из которых ранены.
– Я сейчас приду, – сказал Жан-Пьер.
Он открыл дверь в переднюю комнату, в которой когда-то размещалась лавка, потом принимали больных, а теперь хранились медикаменты.
Джейн уложила Шанталь в грубоватую колыбельку в углу и торопливо привела свое платье в порядок. Жан-Пьеру, наверное, потребуется ее помощь, или же придется утешать Захару.
– У нас кончились почти все боеприпасы, – проговорил Мохаммед.
Джейн не ощущала почти никакого сожаления по поводу сказанного. Она ненавидела войну и не стала бы проливать слез, если бы повстанцы на какое-то время были вынуждены прекратить убивать бедных и жалких истосковавшихся по дому семнадцатилетних русских солдат.
– За год мы потеряли целых четыре колонны. Прорвались только три, – продолжал Мохаммед.
– И как русским удается напасть на их след? – поинтересовалась Джейн.
Жан-Пьер, который слышал их разговор из соседней комнаты, проговорил сквозь открытую дверь:
– Они, видимо, усилили контроль за перевалами с помощью низко летящих вертолетов, а может быть, они используют также фотографии из космоса.
– Нас предают пуштуны, – покачал головой Мохаммед.
Джейн вполне это допускала. В селениях, через которые проходил маршрут колонн, они иногда, как магнит, притягивали к себе русских, поэтому вполне возможно, что некоторые сельские жители в обмен на собственную безопасность сообщали русским местонахождение колонн. Впрочем, Джейн не могла взять в толк, как им удавалось передавать эту информацию русским.
Она размышляла о том, что могло бы быть доставлено попавшей в засаду колонной. Она просила привезти побольше антибиотиков, игл для подкожных инъекций и массу всякого стерильного перевязочного материала. Жан-Пьер составил длинный список препаратов. Организация «Врачи за свободу» имела своего представителя в Пешаваре, городе на северо-западе Пакистана, где повстанцы покупали себе оружие. Самое необходимое у этого человека наверняка имеется на складе, но препараты ему приходится заказывать в Западной Европе. Страшное дело. На выполнение заказа уходили месяцы. По мнению Джейн, это было несравненно большей потерей, чем утрата боеприпасов.
В комнату снова вошел Жан-Пьер со своей сумкой в руках. Втроем они вышли во двор. Темнело. Джейн на мгновение остановилась, чтобы сказать Фаре о том, что надо поменять пеленки Шанталь, после чего она поспешила следом за обоими мужчинами.
Она догнала их, когда те приблизились к мечети. Это здание не поражало особым своеобразием. Оно не отличалось яркими красками или неповторимым декором, известным по роскошным альбомам об искусстве ислама. Мечеть представляла собой открытое со всех сторон строение, на каменных колоннах которого покоилась крыша из соломы и тростника. Джейн подумала, что мечеть напоминает ей разукрашенную автобусную остановку или же веранду развалившегося господского дома колониальной поры. Аркада прямо через здание вела к огороженному двору. Жители селения относились к своей мечети без особого почтения. Они здесь молились, но вместе с тем использовали мечеть в качестве места для собрания, рыночной площади, школы и гостиницы. А сегодня вечером здесь будет развернут медицинский пункт.
44 
