очень нудно 
85 
То же, должно быть, чувствовал Эш, не зная, является ли его стремление к миру силой или слабостью, а его намерение жениться на деньгах — благородной жертвой или глупой жадностью.
Тут Талия позвонила в маленький колокольчик у постели, и Реджина, появившаяся в дверях, спросила, что они желают надеть на Рождество.
Дженива вспомнила о леди Эльф.
— Ребенок?
— С ним все хорошо, мисс Смит.
— Нет, я спрашиваю о леди Уолгрейв.
— А, еще нет. Но кажется, ее состояние не вызывает беспокойства.
Дженива от всей души помолилась за нее.
— Что мне надеть? — спросила она: ей очень хотелось предстать перед маркизом в одном из новых нарядных платьев, но при этом не привлекать к себе внимания остальных.
Словно угадав ее мысли, Талия ответила:
— Оденься понаряднее, дорогая. Сегодня день главных развлечений.
Дженива выбрала свое любимое новое платье из матово-розового шелка, вышитое серебром и отделанное шелковым кружевом. Конечно, оно не самое теплое, но Дженива не устояла перед соблазном.
Платье было сшито по последней моде и имело сзади падающий с плеч шлейф, так что для него требовались пышные юбки. Под него она наденет шелковую сорочку с кружевными оборками на рукавах.
Когда они начали одеваться, горничная принесла поднос с шоколадом и сладкими булочками и объявила, что воскресная служба состоится в часовне в десять часов, а обед подадут в час дня.
— О, и воскресенье, и Рождество! — воскликнула Талия. — В самом деле чудесно. Теплую шаль, Дженива, а может, и две…
Дженива усмехнулась. Несмотря на любовь к оборочкам и бантикам, Талия обладала острым, как новая игла, умом.
Когда они оделись, Талия порылась в своей шкатулке с драгоценностями.
— Закрой глаза и протяни ладонь!
Дженива повиновалась, догадываясь, что славная дама собирается дать ей поносить какое-нибудь украшение в добавление к тем весьма скромным, которые были на ней, — жемчужным серьгам и серебряному крестику на ленточке.
Почувствовав в руке бусины, Дженива открыла глаза и увидела…
Жемчужное ожерелье!
— О, Талия, спасибо, спасибо вам! Я буду очень беречь его.
Талия накрыла ожерелье рукой.
— Это тебе подарок на день рождения и Рождество, дорогая.
— Подарок? Нет, я не могу. Это слишком ценная вещь.
— Если ты не возьмешь его, я рассержусь! Эта простая нитка жемчуга, разумеется, больше подходит молодой девушке, чем мне, к тому же ожерелье прекрасно смотрится с этим платьем. Я знаю, Эшарт будет восхищен.
Эшарт, вероятно, подумает, что ожерелье должно перейти к нему после смерти Талии, но Дженива все же застегнула его на своей шее, любуясь, как оно светится на ее коже. Теперь она действительно выглядела как претендентка на роль маркизы.
Взволнованная вспыхнувшей надеждой, она вместе с Талией вышла из комнаты.
Двойные шали оказались нелишними, поскольку, чтобы добраться до часовни, им пришлось пройти через старую часть дома, по-видимому, сохранившуюся еще с тех пор, когда здесь было аббатство, и обросшую новым домом, как остов погибшего корабля обрастает ракушками.
Наконец они вошли в каменную часовню, возраст которой явно исчислялся столетиями. Часовня была небольшой и не могла вместить всех гостей, пожелавших здесь присутствовать; поэтому джентльменам в таких же ярких, как и у леди, одеждах пришлось стоять.
Пока они с Талией ждали с другими дамами своей очереди занять стулья, Дженива поискала глазами Эша, но он еще не появился. Конечно, он должен прийти, хотя бы потому, что ей не терпелось снова увидеть его.
Музыканты, исполнявшие накануне танцевальные мелодии, начали играть на духовых инструментах и барабане церковную музыку. Это была проникавшая в душу мелодия, от которой веяло стариной.
Когда Дженива разглядела за алтарем средневековый триптих, изображавший ангелов, молящихся у яслей младенца Христа, ей показалось, что она очутилась в прошлом и стоит ей оглядеться, как она увидит мужчин в длинных, отороченных мехом одеждах и дам в странных головных уборах. Ее глаза уловили какую-то яркую вспышку, как будто вспыхнуло пламя.
Она обернулась — в часовню входил Эш; он сиял, как фигура ангела, сделанная из слоновой кости и золота.
Дженива даже заморгала, ослепленная этим странным явлением, но его светлый камзол оставался по-прежнему богато расшитым яркими узорами и серебряными нитями, а пуговицы на нем сверкали, как бриллианты.
85 
