очень нудно 
118 
– Нет. Я же говорил – Привратница даже не догадывается о своих способностях. С Потоком и жрецами она общается на уровне подсознания. Иначе сошла бы с ума: человек не способен помнить и думать о стольких вещах одновременно.
– Эх, плохи дела…
– Скоро станут еще хуже, – мрачно поделился Брент своим самым мерзостным кошмаром, преследующим жреца с первого дня поисков. – Когда Архайн заполучит меня и заставит воззвать одновременно с ним, он узнает точное местонахождение ребенка.
– Почему сразу «когда», э? – укоризненно прищелкнул языком горец. – Если!
Мужчина покосился на него со смешанным чувством вины и досады.
– В двадцать лет я тоже был уверен, что умру под пытками, но не скажу врагу ни слова.
– И?
– И умер. Раз десять. – Брент повернулся к безнадежно отстававшему обережнику. – Давай сюда эту дрянь, пока не надорвался!
Джай с неописуемой благодарностью перевалил свою ношу на жреца. Хорошо еще, что «сороке» не взбрело в голову украсть заодно и брата Марахана, на которого наверняка падет праведный йеров гнев! Монах-то уж точно не утруждал себя постом во благо несущего.
Помаленьку светало. Погони слышно не было, и беглецы сбавили шаг, осматриваясь, куда их занесло. От вчерашнего направления они отклонились больше чем на четверть оборота, двигаясь теперь к югу. Приграничное дикоцветье осталось справа, и здешний лес выглядел вполне пристойно: светлый дубняк с вкраплением орешников. По нему даже струилась тропка, указывая на близкое жилье.
Пленница упрямо мычала и извивалась.
– Чего там? – попытался вслушаться Джай.
– По-моему, она чем-то недовольна, – глубокомысленно заметил горец.
Обережник на минутку остановился, согнувшись и опершись руками о колени, чтобы отдышаться.
– Вот неблагодарная, кто бы меня поднес!
Теперь звуки больше смахивали на рычание, причем такое яростное, что Тишш взъерошился и оббежал хозяина, дабы тот отделял его от страшного зверя.
– Зачем вы ее вообще с собой поволокли?! – Брент перекинул добычу на другое плечо – слева она уже отпинала ему все, до чего доставала. Хорошо хоть ногами назад нес.
– Жалко стало дурочку, убьют же. – ЭрТар ободряюще похлопал сверток по оттопыренной части. – Ничего, она нам еще спасибо скажет!
Девица имела на этот счет иное мнение – увы, так и оставшееся нечленораздельным.
– Дальше сам потащишь, – устало пригрозил Брент, сгружая поклажу-покражу на землю. Полюбовался пригорюнившимся горцем и скомандовал: – Все, привал.
***
Место жрец выбрал удачное: в просветы между деревьями виднелся луг с селищем на противоположном конце – достаточно далеком, чтобы оттуда не заметили путников. В то же время им самим наблюдать за округой было очень удобно.
Не всем, конечно.
Девица с таким гордым и презрительным видом восседала на сложенном вчетверо одеяле, что, не будь за ее спиной привязанного к ней дуба, можно было бы подумать – это она всех похитила.
– Эй, дыкий свабодалюбывый жэнщын, есть хочешь? – мирно поинтересовался горец, выгружая из торбы остатки позавчерашней дармовой трапезы, а из карманов – вчерашней.
Монашка только и ждала повода начать скандал:
– Чтобы я вкусила Тваребожий хлеб?! Ни за что!
– Ладно, вкушай тогда Иггров воздух, – не стал уговаривать ЭрТар. – Кстати, хлеба у нас и нет… есть булочки… копченая баранина… груша…
Девица сглотнула слюну и с удвоенной яростью обрушилась на приступивших к завтраку похитителей:
– Не торжествуйте, святотатцы, ибо недолго вам осталось предаваться злу и порокам! Скоро вы узнаете всю тяжесть гнева Двуединого, и возмездие за грехи ваши будет воистину ужасно! Тела ваши сгниют в страшных муках, черви будут заживо пожирать их, а мухи виться над гноем…
– Джай, ты ближе сидишь – дай ей затрещину, э?! – взмолился ЭрТар. – А то портит апэтыт, панымаэш’…
– Не могу, – сумрачно отозвался тот. – У меня на женщину рука не поднимется…
Монашка победоносно задрала подбородок.
– …разве что ногой пнуть.
– Йеры отомстят вам за мою мученическую смерть! – уже более реалистично пригрозила девица, с опаской косясь на запыленные сапоги Джая.
– Хэй, дарагая, думаеш’, аны за нами с пачетный грамата бегай?! Адын мертвый тетка болшэ, адын мэнше… – ЭрТар подкинул грушу и взмахнул кинжалом. Одну половинку поймал в ладонь и перебросил Джаю, другую – на кончик лезвия и начал со смаком ее обгрызать.
118 
