очень нудно 
62 
Строго-настрого наказав Ольге с антикваром оставаться здесь и смотреть в оба, Мазур кинулся вниз. В лихорадочном темпе обежал все помещения надстроек, принимая, конечно, должные меры предосторожности. Минут через десять вернулся: он нашел обоих стюардов, со страху укрывшихся в закутке с метлами-ведрами, установил, что все пассажиры, кроме невезучего подполковника, живы-здоровы, а вот партизан нигде не встретил. Кажется, всех извели...
Поставив Ольгу на место Кацубы пасти пассажиров, отправил подполковника в сопровождении Фредди вниз, в машинное. Сам остался наверху, ловя каждый шорох.
Капитан все это время так и сидел под столом. Четверть часа показались вечностью. Наконец лязгнула дверь, вылез Кацуба, за ним Фредди – тот с бледным видом держал винтовку, как дубину.
Кацуба поцокал языком:
– Все облазили. Не так уж там и много закоулков... Короче, одни жмуры. Четверо механиков, помощник капитана... и Лопес. Жалко, мужик вроде был нормальный, должно быть, взыграло полицейское чутье, вот и полез в машинное...
– А знаете что, парни? – тихо сказал Фредди. – Зуб даю, это вовсе никакая не Ирупана. Я по Ирупане сто раз плавал. Эт не Ирупана. Эт какая-то другая река, гораздо западнее. – Он показал на сплошную стену леса, где, надрываясь, орали обезьяны: – Вы не просекаете, а я сразу понял, бывалый... Видите деревья? Хлопчатниковые? Вон они какие бледные, как молоко, таких на Ирупане и нет вовсе...
Мазур оглянулся на Кацубу.
– Все верно, – кивнул тот, сузив глаза. – Как же я раньше не присмотрелся... впрочем, времени не было. Ирупана – в умеренном поясе, у деревьев там кора темная, и этак специфически чешуйчатая, на манер наших сосен. А здесь стволы белесые – хлопчатник, гевея, лиан для умеренного пояса невероятно много, вон как они все заплели... Точно, это не Ирупана. Отклонились северо-западное, и далеко... – Он кивнул Фредди на обе СЕТМЕ, прислоненные к перилам. – Страхуй девочку на всякий случай, а мы поболтаем с этим гадом...
Он первым перепрыгнул белые перила, приземлился двумя метрами ниже, у входа в рубку. Мазур последовал за ним, не рассуждая.
Капитан уже выпрямился, без малейшего конфуза одергивая китель, напяливая фуражку:
– Сеньоры, надеюсь, все кончилось? Пресвятая Дева, эти ladrones[24] выскочили, как черти из табакерки... Не могу и выразить, как я вам благодарен...
– Где мы?
– Простите?
– Где мы? – повторил Кацуба. – В данный момент? Некоторые набрались нахальства утверждать, что это не Ирупана, какая-то другая река…
– Помилуйте, сеньор! – проворно развел руками бородатый толстяк. – Это Ирупана, клянусь...
Но его взгляд невольно метнулся к столу с разложенными картами. Предугадав его следующее движение, Мазур оказался у стола раньше. Отшвырнув локтем дышавшего в ухо капитана, нагнулся.
Чтобы во всем разобраться, потребовалось совсем немного времени – его учили читать разные карты, морские, речные, сухопутные, любых разновидностей...
Да и тоненькая булавочка с синей головкой облегчала задачу – несомненно отмечавшая нынешнее местонахождение корабля, она была воткнута у берега реки, называвшейся совершенно иначе. Чем хорош испанский язык, чем он схож с русским – как пишется, так и произносится...
– У-а-к-а-л-е-р-а, – по буквам, громко прочитал Мазур.
Вот и Ирупана... карта выполнена в масштабе «два километра в сантиметре», подробнейшая... Ирупана и Уакалера образовывают почти идеальную букву «V», ну-ка, прикинем... от того места, где от Ирупаны ответвляется Уакалера, до их нынешней точки – километров сто, видимо, в Уакалеру свернули ночью, шли по ней до рассвета...
– Сеньоры, каюсь! – плачущим голосом возопил капитан. – Мне было неловко признаваться в столь нелепой ошибке... Этот сопляк, Хесус... помощник... ночью перепутал бакены, я на него полагался полностью, а оказалось, мы всю ночь шли по...
– Молчать, – сказал Мазур, и капитан покорно заткнулся.
– Врет? – с нехорошим интересом спросил Кацуба.
– Как сивый мерин, – кивнул Мазур. – Булавочку тоже помощник воткнул?
– Нет, я только что определил наше место...
– Его беда в том, что он наткнулся на профессионала, – громко, через плечо сообщил Мазур напарнику так, словно капитана здесь не было вовсе. – Все эти затейливые приборы, которые ты тут видишь, – стопроцентная гарантия против того, чтобы заблудиться так нелепо, как нам об этом только что пытались спеть... Бог ты мой, какая аппаратура, от лучших фирм... Вот это – курсограф. Отличный, джаповский. Сам сигнализирует о малейшем отклонении от курса. А эта штуковина именуется одограф. В любую минуту покажет истинное положение судна на карте. Это – радиосекстант. Все включено, все работает, понимающему человеку одного взгляда достаточно, чтобы знать: именно на э т о т курс приборы и были заранее настроены... Я так прикидываю, вчера вечером им этот курс и задали. З а д а л и. Целеустремленно шли именно сюда. Будут возражения из зала?
62 
