40 
- Как приятно, - печально сказал Вулф.
Совсем ничего приятного, подумала Робин. Ее напряжение усилилось, и теперь ее била дрожь. Вдруг Чезаре, увидев ее, не подойдет к ней? Вдруг, увидев ее с Вулфом, он решит говорить только со своим кузеном? Что, если...
- Робин!
Ее ногти вонзились в руку Вулфа - она искала его глазами по всей комнате, а он подошел с другой стороны и оказался рядом.
Как же она хороша, думал Чезаре, когда Робин повернулась к нему. Она была еще более красива, чем три месяца назад, если такое возможно. Но нет, скорее невозможно, потому что и тогда он знал, она - самое прекрасное создание на свете, никого прекрасней ему не доводилось знать.
Но сейчас она просто излучала красоту - казалась наполненной внутренним сиянием, которое блестело в ее глазах, от которого розовело лицо, переливались шелком волосы, свободно рассыпанные по плечам. Золотое платье не подчеркивало, а скорее намекало на прелестные линии тела под ним. И она была счастлива, грустно понял Чезаре, счастливее, чем он когда-либо видел ее.
- Вулф, - приветствовал Чезаре кузена.
- Чезаре, - улыбнулся тот. - Вот и все, дуэли не будет, - шепнул он Робин, переложив ее руку на руку Чезаре. - Кажется, я вполне заслужил место шафера на свадьбе, - добавил он, уходя.
Чезаре не обратил внимания на шутку кузена, он был доволен, что рука Робин осталась там, куда положил ее Вулф.
А еще он вдыхал тонкий запах ее изысканных духов, чувствовал ее тепло и хотел, чтобы она оставалась с ним рядом как можно дольше...
- Может быть, потанцуем?
- Но танцы только после ужина, - улыбнулась Робин.
- Знаю. Однако место есть, музыка играет, - он показал на музыкантов, - я так хотел бы потанцевать с тобой, Робин.
Все примут нас за сумасшедших, подумала Робин.
Ну и что?
Гости расступились и с удивлением смотрели, как они танцуют.
Она бы весь вечер провела так в его объятиях под звуки музыки, но ей непременно нужно поговорить с ним.
- Хочешь узнать, почему здесь Вулф?
- Нет. Я решил прекратить строить догадки.
- Да?
- Помнишь, чем закончилась моя последняя попытка?
- Ты чуть не женился на мне, - кивнула Робин.
Чуть. Почти. И это чудо, которое сейчас находится в его руках, стало бы его женой. Правда, по совсем неправильным причинам. И теперь она ненавидит его.
- Как твой отец?
- О, папа очень хорошо, спасибо. А Марко?
- Отлично. Я почти все свободное время провожу с ним. А ты работаешь в «Ингрэм паблишинг»?
- Пока да, - ответила она, стараясь избегать его взгляда.
- Пока? - Робин не собиралась оставлять работу в фирме отца и после замужества. Что же изменило ее намерения? Или... кто?
Переполненная людьми комната - не лучшее место для того, чтобы сообщить Чезаре новость, подумала Робин.
Но вдруг мне не представится другой возможности?..
- Я проработаю еще около четырех месяцев. Потом уйду в отпуск по беременности.
Робин наблюдала за реакцией Чезаре - сначала удивление сродни испугу от невозможного, потом шок, потом масса других эмоций, которые сменяли друг друга в его глазах.
- Робин... - сумел выговорить он, - Я думал, ты не можешь...
- И я так думала, но ошиблась, - счастливо улыбнулась она.
- Робин, ты говоришь... Ты... Это...
- Да. И еще раз да. Это так. Через шесть месяцев у меня родится наш ребенок. Представляешь, после всех моих проблем, исследований и тестов я прошла отметку двенадцати недель. Что ты делаешь, Чезаре? - засмеялась она, когда тот твердо взял ее за руку и повел через толпу к своему персональному лифту.
Толпа расступалась и внимательно смотрела на них. Спектакль закончился, когда закрывшиеся дверцы лифта оставили их наедине друг с другом.
- Не знаю, что сказать, - тихо выговорил он.
Робин чувствовала, как ее улыбка тускнеет. Но она не сошла с ее лица. Ведь, что бы он ни сказал, она носит его ребенка.
Это чудо, о котором и мечтать было невозможно! Она щипала себя каждое утро, чтобы убедиться, что это не сон. Не сон. Врач подтвердил, что не сон. Тот самый врач, который консультировал ее раньше, при Джиле.
Но одна волшебная ночь с Чезаре изменила все. И она носит ребенка Чезаре! Поэтому ей и надо было поговорить с ним. Сказать ему, что он станет отцом.
- Ты и не должен ничего говорить. Просто я считала, ты имеешь право знать, и все.
- Все?! Робин, ты... - Двери лифта открылись, и Чезаре замолчал.
40 
