очень нудно 
34 
— Вы не должны меня так называть.
— «Моя сладкая»? Я просто пытаюсь вас подсластить. — А кто я сейчас? Уксус?
— Временами.
— Уксус — очень полезная жидкость, сударь. Для чистки, для засолки, для перевязки ран...
— Но не приветствуется в вине.
Дамарис сдержала улыбку. Ее возбуждали словесные поединки.
— Неудивительно, что я кислая. Мы едем в Чейнингс зимой, и мне предстоит быть спутницей ослепительной красавицы.
— Вы ничем не хуже.
— Если вы, сэр, скажете мне, что я тоже красавица, я назову вас бессовестным лжецом.
Несмотря на свои слова, она ждала льстивых заверений, прицеливаясь, чтобы выстрелить в него снова. Но он окинул ее взглядом и сказал:
— Невзрачная, как алебарда.
— Что?
Он притворился удивленным:
— Вы не хотите быть острым и опасным оружием? Очень хорошо. Дженива — многогранный алмаз, привлекающий всеобщее внимание ярким сиянием. Вы же неограненный рубин, под гладкой поверхностью которого таится огонь и загадка. Не смотрите так изумленно.
Он нежно прикрыл ей рот, затем в легком поцелуе коснулся губ.
— Я мог бы попытаться убедить вас в вашей привлекательности, но это слишком опасно.
— Почему? — удивилась она.
— Это все равно что направлять заряженную пушку на всех мужчин Англии.
— Ей-богу, сударь, вас трудно понять. Алебарды, рубины, пушки... И кроме того, — она состроила гримаску, — мужчины выстроятся в ряд, чтобы быть застреленными моими денежными мешками. Я им буду безразлична.
— Не будете, Дамарис. Обещаю, что такого не случится. Он сказал это слишком серьезно. Она отвернулась. — Снова льстите? Я предпочла бы, чтобы вы этого не делали.
— Мне вы небезразличны. — Девушка почувствовала спиной, что он шагнул ближе. — И это не имеет никакого отношения к вашим денежным мешкам, поскольку у меня нет надежды жениться на них.
— Так вы говорите.
— Не сомневайтесь в моих словах.
Она повернулась. Что-то затрещало в воздухе между ними, и она осознала, что хочет сражения, такого же неистового, как вчерашняя битва на шпагах. Но он отступил назад, поправляя простую оборку своего манжета.
— Нечестно, моя милая. Если бы любая другая женщина намекнула, что я лжец, я бы немедленно и навсегда избавил ее от своего присутствия, но я поклялся повсюду сопровождать вас.
— Значит, я освобождаю вас. Мне не нужен нерасположенный слуга.
— Я не ваш слуга.
— Ну, сопровождающий. Я не нуждаюсь в вас.
— Разве? Вам необходим кто-то, кто удержит вас от неправильного выбора мужа.
Она со смехом отмахнулась от его слов:
— Обещаю вам, что выйду замуж по меньшей мере за виконта.
— Титул здесь совершенно ни при чем. Я позабочусь, чтобы вы выбрали с умом.
Она раздраженно втянула воздух.
— Вы не властны надо мной, сударь, и я выйду за кого захочу!
— Даже за меня?
—Да! — выпалила Дамарис, прежде чем увидела ловушку. — Но только в том случае, если вы виконт.
И все же ей стоило немалых усилий сдержать улыбку. Каким возбуждающим может быть спор с мужчиной. Все внутри Дамарис бурлило от их перепалки, и она отчаянно цеплялась за его явную лесть. Гладкая поверхность, под которой таятся огонь и загадка. Ах, если бы только это было правдой! В ее бесценном рубиновом ожерелье, которое она еще ни разу не надевала, в самом центре, есть огромный неограненный рубин. Когда ей представится возможность надеть его, чтобы Фитцроджер мог увидеть? Такое украшение уместно лишь для самого грандиозного случая. Быть может, в Лондоне...
Суета на лестнице возвестила о появлении вдовы, наконец-то соизволившей присоединиться к ним.
— Не беспокойтесь, — сказал Фитцроджер, снова оказавшись рядом. — Родгар никогда этого не позволит.
— Чего? Пристрелить вдову? Он ухмыльнулся:
— Брак со мной.
— Ах это, — намеренно безразлично протянула она. — По крайней мере мы можем отправляться в путь.
— Да и пора бы. Сорок миль до Чейнингса мы могли бы покрыть за полдня, но еще неизвестно, какие там дороги.
— Вы слишком уж беспокоитесь, — поддразнила она, но он казался озабоченным.
Дамарис вышла вместе с ним на улицу и увидела четыре кареты, выстроившиеся в ряд перед аббатством, каждая запряжена шестеркой сильных лошадей. Первая и четвертая — простые экипажи, уже заполненные слугами и багажом. Вторая — огромная и позолоченная, с крестом на дверце и диадемами на каждом углу крыши. Третья попроще, но тоже роскошная дорожная карета, выкрашенная зеленым и коричневым.
34 
