очень нудно 
70 
— Выглядело бы довольно подозрительно, не так ли, если бы, упав с лестницы, я оказалась скромно и прилично прикрытой. Так же подозрительно, как твои чистые, сухие тапочки.
Черт бы побрал ее сообразительность! Он схватил ее за косу и притянул ближе. Она стала сопротивляться, ухватив его за запястье.
— Пусти меня!
— Ты пришла сюда по собственной воле, верно? Для чего, Дамарис?
Он увидел внезапный страх, но ее нужно проучить.
— Для того, чтобы мы еще раз спустились вниз и нашли бумаги, — запротестовала она, но он ей не поверил.
Она играет с огнем и должна обжечься, чтобы больше так не делать. Он притянул ее еще ближе, другой рукой ухватил за голову и насильно поцеловал. Он хотел, чтобы поцелуй вышел грубым, но если кто и обжегся, так это он сам. Он оторвался от ее горячих, сладких губ и вскочил на ноги, отпихнув ее с дороги так резко, что она пошатнулась. Девушка смотрела на него широко открытыми, потрясенными глазами.
Он отвернулся и схватился за голову:
— Теперь ты уйдешь?
— Конечно, — сказала она голосом, в котором слышались слезы. — Если ты решил быть злым.
О Боже! Он опустил руки и повернулся:
— Дамарис, ты же понимаешь, что не должна находиться здесь.
— Никто не узнает. Мейзи уже снова храпит, и она никому не скажет.
— Слуги всегда сплетничают.
— Но не тогда, когда болтовня может привести к браку, которого служанка не желает. Мейзи хочет, чтобы я вышла за титул.
— Мудрая Мейзи. Но если кто-нибудь другой обнаружит тебя здесь, ты можешь оказаться у алтаря со мной. А ты тоже хочешь выйти за титул.
— С чего бы Эшарту, Джениве или леди Талии приходить сюда из другого крыла? Но если даже они и придут, то не заставят меня выходить за тебя. Все согласны, что ты совершенно неподходящий муж для меня.
— В таком случае Эшарт может вызвать меня на дуэль. Ты гостья в его доме, и он считает, что ты находишься под его защитой. Ты хочешь, чтобы кто-то погиб из-за твоих капризов? Да ты, наверное, стукнулась головой, когда упала. Это единственное разумное объяснение. — Я не падала, — возразила она, но его слова, похоже, попали в цель. — Ну, тогда извини. Ты прав. Но ведь нет никакой опасности...
Он рывком притянул ее к себе для еще одного неистового поцелуя. Он знал, что не должен, понимал, что бросается в самое пекло, но не смог остановиться. Желание пересилило и разум, и остатки самообладания. Все мысли улетучились, и он мог только чувствовать — удовольствие и жажду большего. Он подхватил ее на руки и понес к постели, где расстегнул застежку ее подбитой мехом накидки и распахнул, обрамляя ее серебристой мягкостью. Ее глаза были огромными, губы приоткрыты, но она не выказывала ни смятения, ни страха.
Нетвердыми руками он распахнул ее халат, отдаленно сознавая упорные предостережения, но еще более ощущая близкий экстаз. Он заглянул в эти красивые кошачьи глаза, возможно, надеясь найти в них что-то, что спасет его, но они потемнели от желания. Она улыбнулась, ухватилась за него и притянула для новых поцелуев, бесконечных, еще более чудесных. Он ощутил ее тело у себя под ладонями и мягкий, теплый его аромат. Жасмина. Погибели.
Она гладила его спину голодными руками, извивалась под ним от страсти, раздвигала ноги, чтобы он мог улечься у нее между бедер. Его левая рука отыскала восхитительную мягкость груди, и она тихонько ахнула. Он, возможно, первый, кто прикасается к ней вот так. Он не должен этого делать.
— О да, — прошептала она, кладя на него ногу, прижимая его еще ближе, выгибаясь навстречу ему.
Он потянул вверх край ночной рубашки, пока не почувствовал шелковистый жар бедра, затем потянулся к своим пуговицам. И совсем потерял голову.
Ее грудь вздымалась и опускалась. Тело вибрировало от желания, и она теснее прижалась, крепче ухватив его за руки. Глаза ее были закрыты, но он заметил, что выражение лица изменилось. Она тоже начинала думать.
Он прикоснулся к ее губам в наилегчайшем поцелуе.
— Дамарис, посмотри на меня.
Она нехотя подчинилась. О Боже, как же он любит ее за эту молниеносную, восхитительную страсть вдобавок ко всем остальным ее талантам! Но она не для него.
— Ты хочешь за меня замуж? — потребовал он ответа.
— Это очень невежливое предложение.
— Ответь мне.
Она отвела глаза, но он ждал, и через несколько мгновений она снова взглянула на него.
— Может быть.
— Ты хочешь быть герцогиней, — напомнил он ей, поглаживая ее ногу. — Одной их самых высокородных и важных дам в стране.
70 
