28 
– Проще простого. Позвонил в твой отдел и какой-то мужик сказал мне, что ты взял отгул.
– Сегодня что, праздник? – вяло спросил я у Веньки, который тем временем начал доставать из пакета бутылки с пивом.
– Ну… – Скок развернул газетный сверток и у меня потекли слюнки при виде двух вяленых лещей.
– А поконкретней можешь?
– На заводе пожар. Склад ГСМ накрылся. Территория в дыму и начальство отпустило почти всех рабочих по домам. Остались только вспомогательные службы и охрана…
Венька работал в ювелирном цехе литейщиком. Кроме производства по обработке алмазов, которые потом шли в основном за рубеж, на заводе существовали и другие подразделения подобного профиля с конечной продукцией, ориентированной на внутренний рынок. Так сказать, ширпотреб. Для "Алмаза" это было новшеством, к слову, приносившим немалый доход. На созданных с приходом нового руководства мощностях изготавливали, кроме бижутерии, различные сувениры, отделанные полудрагоценными камнями, серебряные подсвечники, золоченые столовые наборы и прочее.
– С тобой все ясно… – Я криво ухмыльнулся. – Кому война, а кому – мать родна.
– Так ведь упряжку мне все равно проведут. Из-за чего горевать?
– И то верно. Вот если бы, например, начался всемирный потоп – тогда другое дело.
– Да ну тебя! – отмахнулся Скок. – Если ты такой умный, то почему до сих пор бедный?
– Потому что не фартовый. И воровать не умею.
– А я бы украл, – честно признался Венька. – Только по крупному. Чтобы раз – и в дамки.
– Поздравляю. У тебя есть идея-фикс.
– Это что такое? – осторожно поинтересовался Скок.
– Голубая мечта. Говорят, что с нею жить легче. Вроде как у тебя появилась новая религия, какой-нибудь фетиш, которому ты поклоняешься втайне от всех.
– Тебе сколько лет? Двадцать девять? А рассуждаешь словно старый дед. Ничему я не поклоняюсь. Просто хочется пожить по-человечески.
– А кто не хочет? Вот только воруют далеко не все.
– Чего не скажешь о нашем начальстве… – Венька разлил пенистое пиво по стаканам. – Пей. Во здравие…
– Присоединяюсь… – Пиво и впрямь было хорошим не только с виду; я уже не говорю о вяленом леще; и где только Скок добыл такую вкуснотищу. – А причем тут начальство?
– Думаешь, пожар на заводе – это случайность? Как бы не так. Концы прячут в воду.
– Но ведь сгорел всего лишь склад ГСМ.
– Который находится рядом со складом готовой продукции, – подхватил Венька. – Ты на заводе без году неделя, а я работаю уже шесть лет. И знаю, что раньше горюче-смазочные материалы хранились возле склада абразивов. Теперь на том месте строят новый цех, а для ГСМ не нашли более подходящего помещения, нежели старую времянку, расположенную впритык с кладовыми, где лежат готовые к отправке бриллианты. Вот такой номер, Геша.
– Ну, еще неизвестно, что там и как…
– Хочешь побьемся об заклад? Уверен, что пожарники раздербанили и кладовые. Да они просто обязаны это сделать. Ведь времянка и склад готовой продукции практически находятся под одной крышей. Правда, бриллианты хранятся в сейфах – так мне говорили знающие люди – но это всего лишь обыкновенные шкафы из толстого листового железа.
– Но зачем руководству завода воровать у самих себя? Наши большие начальники и так гребут бабки лопатой.
– Не скажи… – Скок отставил стакан и начал пить с горла, причмокивая от удовольствия. – Кто-то и впрямь имеет очень большие деньги, а кто-то – лапу сосет. А знаешь как обидно, когда целый день у тебя перед глазами мелькают миллионы, а в кассе получаешь какую-то тысячу рубликов? Через нашу литейку за смену проходят килограммы серебра и золота.
Иногда просто руки чешутся – так мне хочется отхватить для себя хотя бы кусочек. То-то.
– Сие чувство мне неизвестно. Так что проникнуться к тебе состраданием я не могу. И вообще мне нравится держаться от таких соблазнов подальше. Они ведут прямиком в тюрьму. А мне свобода дороже любых денег.
– Ведут в тюрьму, говоришь? – Венька смотрел на меня как-то очень странно – пристально, с прищуром, будто у него были определенные сомнения на мой счет. – Может, ты и прав.
Я видел, что он колеблется. К тому же в этот момент Скок был сама загадочность.
Интересно, что у него на уме? Я уже знал, что Венька отличается открытым характером и ни в коей мере не может быть хранителем чужих тайн. Он не являлся болтуном, нет, просто его воистину детская наивность и прямота не позволяли ему прятать в глубине души тяжелый сейф с интригующими новостями и сведениями. Скок всегда был распахнут настежь. Он жил так же, как и дрался: открыто, в сумасшедшем темпе и с поднятым забралом.
28 
