Последние отзывы

  113  

– Будьте уверены, я их найду, – сказал Сварог, чувствуя, как кривится лицо в злой гримасе. – Я-то уже знаю, где искать, и они мне заплатят за все и за всех, пожарища там будут стоять до этого их каменного неба. Это определенно пещера, громадная пещера, где-то под Хелльстадом…

– Об этом мне уже поздно слушать, – оборвал Конгер. – Как вам граф Грелор?

– Я с ним кое-где побывал бок о бок, – сказал Сварог. – И на него-то уж полагаюсь…

– Ну, ваше дело. Я вам по его поводу скажу одно: он не годится в государственные мужи. Человек, надо полагать, верный, надежный и преданный – но никогда не поручайте ему что бы то ни было возглавлять. Слишком любит тайны, мечи и вино… Понимаете?

– Да, – сказал Сварог. Он присмотрелся – из уголка рта Ужасного выползла струйка крови. – Позвать лекарей?

– Не стоит, бесполезно… Лучше кликните Интагара.

Сварог быстро прошел к двери, приоткрыл ее и не глядя сказал в щель:

– Коронного министра к королю…

Интагар вошел так же на цыпочках, тщательно прикрыл за собой дверь, подошел к постели и вопросительно глянул на Конгера. Тот распорядился:

– Покажите списки.

Министр полиции с непроницаемым лицом вытащил из-за отворота вицмундира толстую, туго свернутую бумажную трубку, с поклоном подал Сварогу.

– Там все подписано сверху, – сказал Конгер. – Категории, я имею в виду. Кого куда. Что с кем…

– Ваше величество, я бы все же вписал графа Гаржака в список тех, кому назначена прогулка на Монфокон…

Конгер вновь раздвинул пергаментные губы в улыбке:

– И за что же вы его так не любите? Вроде бы ничего плохого вам не сделал…

– Граф непредсказуем, – бесстрастно сказал Интагар. – И, к несчастью, слишком много знает. Настораживающее сочетание. Я рискну вновь просить вас, государь…

– Разве он плохо работал?

– Государь, я только что высказал свои мотивы…

Какое-то время Конгер раздумывал, уставясь в потолок и шевеля бледными губами. Повернул лицо – жуткую, обтянутую кожей маску:

– На усмотрение моего сына. Вам понятно?

Интагар молча поклонился.

– Есть у меня такой шалопай в заграничной разведке, – пояснил Конгер. – Как я только что сказал, на ваше усмотрение, лорд Сварог. Если милейший Интагар попытается до вашего решения что-то с графом предпринять – повесьте означенного Интагара к лешьей матери, чтобы не своевольничал… Идите, Интагар, и скажите, чтобы там все приготовили. Не стоит мешкать. Лорд Сварог, а вы наклонитесь-ка поближе, если вам не настолько уж противно…

Сварог наклонился к самому его лицу, поневоле вдыхая густой и тоскливый запах смертельной хвори. Глаза у Конгера были яркие, молодые, упрямые.

– В ночь после вашей коронации идите на Балкон Семи Соколов, – почти прошептал Конгер. – Спросите, вам покажут… Той ночью там обязательно пройдут Белые Карлики, это…

– Я знаю, – сказал Сварог. – Мне рассказывали. Они провожают в последний путь каждого из Баргов. Если добро перевешивает все сотворенное зло, они плачут, если наоборот – смеются…

– Вот именно. Я их видел, когда Делию… Они плакали. Все до одного плакали навзрыд. Лорд Сварог… – Он шептал так тихо, что Сварог едва различал слова. – Я сам их уже не увижу и не узнаю, конечно… Но мне хочется, чтобы вы посмотрели… Просто посмотрите, как они… Я в жизни совершил много хорошего… и массу дурного. – Он внезапно поднял высохшую руку и стиснул пальцы Сварога так, что тот едва не вскрикнул. – Кто бы нам сказал, были мы правы или ошибались… Я верю в бога и потому мне страшно, совсем скоро узнаю совершенно точно, как он меня оценит… Боже мой, почему мы так беспечны и нерадивы, пока не подступит… Что это там, в углу? – вскрикнул он.

Сварог резко повернулся в ту сторону. В полумраке явственно виделось лазурное облачко, словно бледный кусочек неба, проступающий сквозь хмурящиеся грозовые тучи, казалось, можно различить уже светлые прямые волосы, красивое тонкое лицо, словно бы чуть изможденное или невероятно усталое…

– Это та, про кого я думаю? – спросил Конгер громко.

– Кажется, да, – твердо сказал Сварог.

– Ко мне! – неожиданно сильным, звонким голосом крикнул умирающий король так, что Сварог невольно отшатнулся. – Все ко мне! Монахов, священников, министра двора!

…Сам Сварог, голый и вымазанный кровью, которой его то и дело поливал из золотой миски какой-то раззолоченный болван с невыносимо гордой физиономией, чувствовал себя неуютно и неловко – он лежал меж широко раздвинутых ног Конгера, тоже голого, громко стонавшего наподобие роженицы (на него тоже лили кровь, залившую промежность), и все это действо происходило в огромном зале, где им с королем оставался лишь крохотный кусочек свободного пространства, а все остальное заполняли усыпанные самоцветами, одетые в бархат и шелка министры, генералы, сановники и титулованная знать. Все, как один, стояли навытяжку, смирнехонько, лица у них были невыносимо серьезные, гордые, значительные. Сварог прикрыл глаза – хорошо еще, что старинный обычай усыновления не требовал от него самого орать и хныкать (бывают ведь упрямые младенцы, не орут, появляясь на свет, хоть ты их режь).

  113