Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
89 
Стрела, мелькнув меж зубцами, воткнулась в землю уардах в десяти перед конем, и Дракон, храпя, мотнул головой.
Спохватившись, Сварог натянул поводья, спрыгнул на землю – для него самого стрелы и прочий метательный хлам были абсолютно безопасны, но не стоило подвергать риску коня… Он достал из седельной сумки острый железный костыль с кольцом, в два счета продел в него поводья, забил костыль каблуком в землю. Достал топор и, вскинув его на плечо, не спеша направился к воротам замка.
В него полетели еще две стрелы – эти были направлены верной рукой, не то что первая, достигли цели. Однако, как легко догадаться, некая неведомая сила (о природе которой сам Сварог до сих пор имел довольно смутное представление) отшвырнула их в стороны. На стене раздалось громкое удивленное оханье – кто-то не сдержал эмоций.
Когда до ворот осталось не более десяти уардов, Сварог остановился, оперся на топор привычным жестом и, задрав голову, стал разглядывать собравшихся. Он не заметил на лицах особой ненависти, но настроены они были решительно, сразу видно. Те самые патриархальные традиции, конечно, предписывавшие крестьянам вставать грудью за своего хозяина, даже если ему стукнуло в башку поднять мятеж против короля…
Кто-то смелый, размахнувшись, метнул в него извечное оружие мятежных землепашцев: вертикально укрепленную на древке косу. С ней, ясен день, произошло то же, что со стрелами.
– Орлы, да бросьте вы баловать! – крикнул Сварог беззлобно. – Ну не действует на меня это, точно вам говорю! Зачем инструмент портить, он денег стоит…
– Вы кто такой, ваша милость? – настороженно спросил бросивший косу здоровенный детина в белой овечьей безрукавке мехом наружу.
– Здешний король, обормот! – незамедлительно отозвался Сварог. – Пора бы и в лицо признавать, в двух шагах от столицы обитаете, простота!
На стене перешептывались, тыча в него пальцами по крестьянской привычке. Сварог терпеливо ждал, пуская дым – последнее обстоятельство, точнее, извлеченная из воздуха сигарета, вновь стало темой для пересудов.
– А что надо-то? – наконец крикнул хозяин косы.
– Сопли подбери, косматый! – гаркнул Сварог. – Хозяйку лучше позови! Буду я тут с тобой языком чесать…
Как в таких случаях бывает, теперь на стене похохатывали над обладателем белой безрукавки. Внезапно они почтительно шарахнулись в стороны – меж щербатыми зубцами появилась девушка в великоватой ей кирасе и нахлобученном на нос рокантоне. И то, и другое, надо полагать, досталось ей по наследству от родственников мужского пола, и у нее не нашлось деньжат подогнать доспех по своим размерам.
Она привычным движением сдвинула шлем на затылок и, глядя на незваного гостя без всякого дружелюбия, крикнула:
– Что вам нужно?
– Милая, я – здешний король, – сказал Сварог. – И пришел для переговоров…
– Никаких переговоров! – оборвала она решительно. – Убирайтесь!
– Эй, белобрысая! – крикнул Сварог. – Я все-таки король, и, между прочим, именно этой державы!
– Провалитесь вы вместе с державой! – посоветовало белобрысое создание. – Я в мятеже! Делайте со мной, что хотите, но за этого скота я не выйду!
– А кто тебя принуждает?
– Вы, кто же еще!
– Тут какая-то ошибка, – сказал Сварог. – В жизни никого не принуждал выходить замуж, и не собираюсь!
– Брешете в глаза, а еще король! – отрезало юное создание в отцовских доспехах. – Убирайтесь к лешему, пока живы!
Эта бесцельная перебранка могла продолжаться до бесконечности, и если у Дагласа или кого-то еще не выдержат нервы, все полетит к чертям, Мара в одиночку может и не воспрепятствовать… Пора было переходить к решительным действиям. Выплюнув окурок, Сварог решительно взял топор обеими руками и двинулся к воротам – из потемневшего от времени дерева, густо окованного тронутыми ржавчиной железными полосами. В самом деле, пушки вынесли бы их в два счета…
Кажется, ему на голову пытались бросать со стен всякую дрянь – по сторонам что-то такое падало. Но Сварог, не обращая внимания на пустяки, ожесточенно рубил. В шесть ударов он проделал в древних воротах достаточный для торжественного вступления короля проем. И вступил.
В дальнем конце небольшого дворика, отгороженные жердями, блеяли столпившиеся овцы. Со стен по выщербленной каменной лестнице, отчаянно топоча, неслись взбудораженные землепашцы, потрясая своими нехитрыми орудиями. Впереди всех бежала белобрысая, догадавшаяся сбросить налезавший ей на глаза рокантон. Так, ничего особенного – конопатая девчонка, розовощекая и крепенькая, типичная сельская жительница, выросшая на молоке и свежем воздухе. И уж определенно с характером, тут и гадать нечего…
89 
