87 
Рей, как и остальные соседи, хорошо знал, что если у Зойки квартирует очередной сожитель, то лучше ее по утрам не трогать. И уж тем более никто даже не пытался потревожить Зойкин сон спозаранку.
Однажды Зойку по какой-то пустяковой причине (кажется, это была очередная кухонная разборка) разбудил ни свет, ни заря Хайлов. После этого он ходил с синяком на скуле две недели.
Хорошо еще, что старый электрический утюг, который летел ему в голову, просвистел в миллиметре над макушкой, задев по физиономии лишь шнуром с вилкой…
- Во! - воскликнул дед и подтолкнул Чучареллу к дивану. - Предательница!
- Ты это о чем, дед? - поинтересовался Рей.
- Дак она хотела тебя в ментуру сдать. Полночи под Зойкиной дверью проторчала, усё подслушивала. А тады начала звонить. Добрэ, шо у меня седни бессонница…
Телефон в коммуналке был один на всех. Конечно, времена теперь были другие, и «Воронью слободку» могли телефонизировать в два счета и без всякой очереди, но народ в ней собрался и бедный и чересчур прижимистый. Так что на прокладку телефонного кабеля и установку личных телефонов раскошелиться никто не пожелал.
Впрочем, Рей подозревал, что его соседи сделали это с другим, более коварным, умыслом. Единственный телефон в «Вороньей слободке» служил катализатором ссор, без которых ее обитатели уже не мыслили свое существование. Каждодневные склоки являлись для всех чем-то вроде наркотика, моральной подзарядки.
Закоперщицей в таких делах была Чучарелла. Она зорко наблюдала за соседями, и едва кому-нибудь из них требовалось срочно позвонить, как старуха мгновенно срывалась с места с завидной для ее лет прытью, и, очутившись возле телефона первой, начинала трезвонить всем своим приятельницам, которых насчитывалось, как минимум, полгорода.
Естественно, свара становилась неминуемой.
- … Я, значится, ухи насторожил, - продолжал Микита, - бо ейную подлюжью натуру давно знаю, и слышу, шо она бубнит в трубку «Милиция, милиция!» и твое, хлопец, имя называет. Ну, думаю, бисова душа! Своих закладывает. Тут я уже не выдержал. Убил бы, будь моя воля!
- Спасибо, дед, - растроганно сказал Рей. - За мной не заржавеет. Что же ты так, Филипповна? - повернулся он к дивану, где, массируя горло, пыталась отдышаться испуганная Чучарелла. - Нехорошо…
- Я это… Ну, не подумала… - проскрипела в ответ старуха.
- Ой, брешет… - Дед Микита хотел сплюнуть со злости, но, покосившись на Зойку, воздержался. - Не верь ей, сынку. У нее язык как помело.
- А я и не верю, - сказал Рей, недобро глядя на Чучареллу сузившимися глазами.
- Прости меня, Бога ради, старую дуру! - вдруг бухнулась на колени испуганная старуха. - Бес попутал. В телевизоре о тебе говорили… что ты убивец. Вот я и решила… позвонить. Прости…
- Подумаешь, москаля убил… - Дед фыркнул. - Их ще багато. Молодец, хлопец. Нэхай не лезут, куды их не просят. Совсем обнаглели - газ не дают, за бензин денег не сложат, флот из Крыма не уходит… - Микита по устоявшейся привычке к каждодневным полемическим баталиям полез в политику.
Он принимал Рея за своего, так как считал его чистопородным латышом. Микита совершенно не сомневался, что дед Рея тоже бегал по лесам и сражался с комуняками.
«Надо уходить», - подумал Рей, завидев в дверном проеме и головы Змеулов. На лице Валента можно было прочесть целую гамму чувств, но превалировала боязнь.
Что касается Феклы-Фелиции, то она смотрела на Рея как сестра милосердия из какого-нибудь монашеского ордена на горячо обожаемого рыцаря, собирающегося в крестовый поход.
- Ладно, замнем для ясности, - с досадой сказал Рей. - Ты не права, Филипповна. В твои преклонные годы не следует брать грех доносительства на душу. Бог может и не простить. Все, концерт окончен, занавес опускается. До свидания, дорогие соседушки.
С этими словами он выпроводил деда Микиту и Чучареллу в коридор и обернулся к Зойке.
- Ежели что, говори, будто не знала о моих «преступлениях», - сказал он, затягивая брючный ремень потуже. - Благодарю за помощь. Я твой должник. Все, мы ушли. Пеха, вылезай! Нам пора.
- Ловлю на слове, - лукаво сказала Зойка. - Когда у тебя все устаканится (в чем я совершенно не сомневаюсь), мне не составит труда напомнить о твоем обещании.
«Кто бы сомневался…» - мысленно улыбнулся Рей. И решительно шагнул за порог. Пан или пропал, другого уже не дано.
В коридорчике, возле двери на лестничную площадку, их ожидала Фекла. Все остальные, как сговорившись, сидели в своих комнатах тихо, словно мыши в подполе. Она торопливо сунула в руки Рея узелок с едой и шепнула:
87 
