104 
М-да, подводя неутешительный итог, следует признать – имеются все шансы бесславно погибнуть, не на бегу, не от пули, а в поганом подвале, заживо сожранным крысами.
«Товарищ полковник», который, ясное дело, сейчас проводит не первый допрос за карьеру, уловил изменения в состоянии собеседника.
– Ну-у во-от, – с удовлетворением протянул он, – гора стронулась с места. Чую, возникла, так сказать, способствующая доверительности атмосфера. Самое время перейти к исповеди, очищению души и облегчениям участи посредством чистосердечного признания. Вы, дорогой мой, учтите и зарубите главное – для вас весь свет клином сошелся на мне. Я на сегодня ваш бог и отец в одном лице. От меня зависит, получите ли вы воскрешение и, быть может, начнете новую жизнь, или исчезнете навсегда.
И не без удовольствия повторил, просмаковал:
– Исчезнете. Так что для начала, для затравки, чтобы я поверил в ваше желание активно сотрудничать со мной, ответьте мне на три простейших вопросика. Кто вы? Цель вашего пребывания в Туркменистане? Что вас связывает с ранее перечисленными мною лицами? Можете отвечать в любой удобной вам последовательности. У нас времени много.
«Время, – усмехнулся про себя Карташ. – Времени нет напрочь. А для того чтобы придумать мало-мальски убедительную легенду, логически выстроить ее и увязать концы, – уже только на это нужно туеву хучу времени».
– А как бы все-таки насчет покурить, – сказал Алексей. – Трудно говорить, когда мешаются посторонние желания.
– Эхе-хе, чего не сделаешь ради хороших отношений. На какое только должностное преступление не пойдешь…
С этими словами «товарищ полковник» выдвинул ящик стола, достал оттуда пепельницу и его, Карташа, пачку «Винстона», изъятую при обыске. Обойдя стол, выщелкнул сигарету, дал задержанному ухватить ее зубами, от Карташовой же зажигалки дал прикурить. Поставил задержанному на колени пепельницу и вернулся на свое место.
– Ну, подумайте, подумайте, соберитесь с мыслями.
Этим Карташ и намерен был заняться. Разве что курить, когда руки удерживает короткая цепь, мягко говоря, неудобно. Приходилось курить, не выпуская сигарету изо рта, а чтобы стряхнуть пепел, приходилось нагибаться.
Алексей лихорадочно искал выход. Но поди найди его, когда на сто кругов сплошная беспросветность. И времени нет ни на что. А если... использовать как раз цейтнот? Ведь цейтнот – он для всех цейтнот. Ну-ка!
Ч-черт, авантюрная игра, зыбкий шанс, но... единственный, другого просто нет. Правда, если «товарищ полковник» работает против Ниязова, допустим, служит этому Саидову, то хана в любом случае. Однако кому служит полковник, все равно не определишь. Так что ничего не остается, как в омут с головой.
Карташ загасил окурок.
– Ну? – выразил нетерпение «товарищ полковник».
– Прежде я бы хотел узнать, с каких верхов поступил приказ брать меня в разработку? Или это ваша личная инициатива?
– А вам не кажется, задержанный, что вы неверно начинаете свой монолог? Не люблю штампов, но сейчас как раз уместен штамп: вопросы здесь задаю я.
– А вы не боитесь перестараться? – Алексей старался говорить ровно и уверенно, как человек, за которым действительно стоит серьезная сила. – Хорошо, если предыдущие вопросы вам показались излишне нескромными, не ответите ли вы мне на совсем невинный и простой вопрос – сколько сейчас времени?
– Времени? – переспросил полковник.
– Да.
Он несколько секунд раздумывал, видимо, над тем, не вооружит ли он тем самым задержанного каким-либо опасным знанием. Потом отодвинул рукав пиджака, бросил взгляд на часы.
– Семнадцать часов сорок минут. И?
– Значит, до назначенного на час завтрашнего дня выступления вашегопрезидента остается без малого двадцать часов. Отчего-то мне кажется, что мое задержание, будь то ваша личная инициатива или приказ сверху, не случайно проведено именно сегодня. Если вашей агентурой действительно профильтрованы все слои, то в той или иной форме до вас должны были дойти сигналы о готовящемся покушении на президента. На вашегопрезидента.
По непроницаемому лицу собеседника трудно было догадаться, о чем тот думает, но Карташу показалось, что на последней фразе что-то такое неуловимое отразилось в этих глазах напротив. Но вот поди ж ты установи, что именно! Может, просто хищник почуял скорую поживу – пожива та сидит сейчас перед ним и распинается, может, что-то еще... Впрочем, отступать некуда, надо переть напролом, как кабан сквозь камыши, и будь что будет.
104 
