11 
Чур меня, чур…
Здесь работало не только освещение, но и отопление, так что Сварог капюшон откинул. Ага, стало быть, электричество в этом импровизированном монастыре исправно текло по проводам. Или у монахов был собственный источник питания, или они самовольно подключились к какой-нибудь местной ЛЭП. Или же энергию просто-напросто забыли отрубить погранцы, когда консервировали базу…
Без единого слова они спустились по бетонным ступеням, двинулись низким коридором в глубь монастыря. Хотя какой это монастырь? Ни лампад, ни образов, ни прочих атрибутов обители затворников – голые стены, голый пол, потолок со свисающими лампами в металлической оплетке. Бункер, обычнейший военный бункер, типичнейший… А что нам говорит чувство опасности? Чувство опасности безмолвствует. Ну, это как всегда.
Коридор закончился, упершись в круглую бронированную дверь с гидравлическим воротом. Люк был открыт настежь, изнутри струился тусклый электрический свет, и провожатая, все так же молча, пригласила Сварога заходить. Типа будьте как дома, уважаемый.
Ну-ну.
Сварог опасливо заглянул внутрь. Ничего этакого. Никаких тебе перевернутых распятий, пентаграмм и замученных черных петухов вкупе с черными козлятами. Обширный полукруглый бетонный зал. Полупустой, полутемный. Лишь посреди возвышается небольшой подиум с двумя аскетичными деревянными креслицами, да около противоположной стены, на полу, застыл силуэт согбенной монашки на коленях. По всему видать, молится. Сварог глянул на провожатую. Провожатая кивнула. Сварог вздохнул. Просканировал обстановку по всем параметрам – магическое присутствие, угроза проявления черного колдовства – ничего подозрительного не обнаружил (ну, кроме слабого магического фона) и, пробормотав: «Надеюсь, ты меня тут не замуруешь, сестра…» – храбро шагнул в зал.
А ведь это, кстати и между прочим, бывший командный пункт, ногу можно дать на отсечение, разве что разворованный до голых стен. Вон и обрывки проводов через равные промежутки из стен свисают, и темные квадраты на стенах – на том месте, где были прикручены пульты и всяческие панели управления, и дырки в полу, где крепились кресла…
Он обернулся: провожатую как ветром сдуло. И? Чего ждем?
– «Отверзнутся Врата, кои вширь до пределов земных, вглубь до черных кипящих камней и еще глубже, – нараспев вдруг продекламировала молящаяся монашка и медленно встала. – Падут ниц народы и расы. Отринут богов неправедных и примут богов исконных…» Так говорится в предсказании, которому около тысячи лет, человек по имени Сварог.
Ах, вот в чем дело…
– Интересно, – сказал Сварог вежливо. – Только лично мне напрочь непонятно.
– Ключ у тебя? – спросила монашка. И пояснила: – Камень, который вы называете Око Бога.
Сварог смотрел на нее, нахмурившись и пытаясь понять, в какие игры играет девчонка. Ну да, именно что девчонка. В точно таком же сари, только темно-темно-зеленом, скорее даже – черном с прозеленью, большеглазой, с русыми распущенными волосами до лопаток, ей было не больше восемнадцати. И о чем, позвольте узнать, мне с ней разговаривать? А фигурка-то фотомодельная… «Правильных, однако, послушниц принимают в сию обитель», – совершенно некстати промелькнуло в голове у Сварога.
Поколебавшись, он развязал шнуровку плаща, снял с шеи мешочек, вытряхнул кристалл на ладонь. По бункеру тут же растеклось переливчатое лимонно-желтое сияние, густое, как кисель. Девица смотрела куда-то мимо кристалла, склонив голову набок, но даже не делая попытки притронуться к нему.
– Да, это он, – протянула она задумчиво, нараспев. – Что ж, значит, предначертанное исполняется. Значит, так тому и быть. Сотни лет ожидания закончились, и благость переполняет наши сердца…
Она поклонилась Оку Бога и вдруг сказала нормальным голосом:
– Меня зовут Праматерь Пон-Тулла. Вы можете обращаться ко мне просто: госпожа Праматерь. Я – старшая Ожидающая.
– О, – позволил себе толику удивления Сварог. Какие бы порядки ни руководили монастырем, но, хоть убейте, на бабушку восемнадцатилетняя красотка отчетливо не тянула.
– Так было заведено много лет назад, – очень серьезно объяснила юная Праматерь, по-прежнему на гостя не глядя. Глаза ее были очень светлыми, бледно-голубая радужка почти сливалась с цветом белка, – и не нам ломать старые устои. Глава монастыря испокон века именуется Праматерью, ее ближайшие помощницы – Матерями, дальше идут Сестры – и так далее, до Младших Дщерей…
11 
