45 
— Он был ужасен на музыкальном фестивале, — возразила Мэгги. — Невообразимая самоуверенность!
Селия с жалостью посмотрела на нее.
— Сколько времени вы были замужем, Мэгги? Два года, я полагаю? И совсем не узнали Адама...
— Узнала, черт возьми! — с жаром воскликнула Мэгги. — И он был милым и забавным — пока что-нибудь не появлялось на его пути!
— И как часто это случалось?
Не слишком часто. У них была полная гармония — эмоциональная, физическая, профессиональная — до самой катастрофы. А потом все распалось! Но из-за Адама или из-за нее? Адам изменился или она?..
— Мэгги, я дам вам адрес Адама — если у вас нет...
— Нет! — быстро ответила она.
Селия продолжала:
— Очень немногие знают этот адрес. Он скрывается там, как разъяренный лев, зализывающий раны. — Она взяла блокнот, лежавший рядом с телефоном. — Ваше дело — встречаться с ним или нет. — Она вручила Мэгги листок. — Но я почти уверена: он уже не приедет к вам. Никогда. Неужели не стоит еще раз поговорить, прежде чем вы окончательно расстанетесь?
— Дела с разводом почти закончены, — отчужденно проговорила Мэгги.
— Развод можно отменить, — с легкостью возразила Селия. — Что вам терять, Мэгги?
Ничего. Нечего больше! Она любила Адама, знала, что не полюбит никого другого — так, как любила его. Но может ли она отправиться в его дом? А вдруг получит от ворот поворот? И кому от этого станет лучше?
— Вы — милая женщина, Селия! — Мэгги обняла ее. — И добрый друг для Адама.
— Вы верите, что не больше? — Селия засмеялась, а Мэгги потупила глаза. — Репортеры не хотят слышать о простой дружбе между мужчиной и женщиной. Поверьте, мы с Джеффри прекрасно осведомлены о слухах относительно меня и Адама, и, уже немало, посмеялись над этим! Я могу любить лишь одного мужчину, Мэгги, и этот мужчина — Джеффри.
— Мне так жаль...
— Не нужно! — воскликнула Селия. — Репутация любовницы Адама придавала некоторый шарм моему имиджу! — Она коснулась щеки Мэгги. — Но я ваш друг, помните об этом. Что бы ни случилось.
Заслуживает ли она такой душевной щедрости после всех злобных мыслей, которые таила против этой чудесной женщины?
Заслуживает ли она, чтобы Адам выслушал ее? Эта мысль не давала Мэгги покоя в такси, по дороге к нему домой.
Что нужно сказать, чтобы он услышал ее?
После той ночи любви, она постоянно раздумывала, любит ли ее Адам. Любит? Или она надеется слишком на многое? Но даже если он все еще любит ее, смогут ли они преодолеть все недомолвки, все препятствия?
Да, конечно смогут! Любовь должна сыграть свою решающую роль. Она позволит если не забыть, то хотя бы простить...
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Мэгги чувствовала себя далеко не столь уверенно, стоя перед дверью Адама и дожидаясь, когда тот откроет. Возможно, он отправился не прямо домой. Возможно, он...
— Магдалина!
Адам распахнул дверь и встал на пороге, ошеломленно разглядывая ее — словно она свалилась с Марса!
Впрочем, что ж тут удивительного? Накануне, Мэгги никак не производила впечатление жаждущей встретиться с ним, снова. И вот она здесь, в его доме, по собственной воле.
Его жилье несколько удивляло. Мэгги ожидала увидеть роскошную квартиру, но у Адама оказался трехэтажный дом в викторианском стиле, в старом районе Лондона. Он жил один, если тот факт, что он сам открыл дверь, что-нибудь значил. Во всяком случае, прислуги — экономки или кого-то еще, кто присматривает за ним и домом, — не было. И это решение, похоже, он принял сам...
Время шло, а Мэгги не знала, что сказать.
Он приподнял брови.
— Хочешь войти или уже передумала?
— Я... — Она прочистила горло, поскольку голос ее скрипел, как несмазанная дверь. — Я войду, если ты не против...
— Будь моей гостьей! — Он подчеркнуто вежливо отступил, приглашая ее войти. — Добро пожаловать!
Мэгги вошла в то, что, очевидно, было его «берлогой», где книжные полки гнулись от беспорядочно наваленных томов, десятки кассет лежали на столе и несколько удобных кресел были также завалены книгами и газетами.
Адам не спеша прошел по комнате, чтобы очистить кресло и усадить ее.
— Как ты уже поняла, я не держу уборщицу, — сухо проговорил он.
Раньше она нередко шутила, что однажды он окажется жертвой своей неаккуратности.
Мэгги тяжело опустилась в кресло.
— Милый домик, — пробормотала она.
45 
