Последние отзывы

  104  

– Вы не могли этого знать.

– Нет? Эдуард не имел детей, и было ясно, что он обещал корону Вильгельму.

– Тогда он имеет право, – заявила Мадлен, вздернув подбородок.

Гервард покачал головой:

– Он не имеет права, Мадлен. Короля Англии выбирает народ через Совет мудрейших. А они избрали сначала Гарольда, а затем Эдгара Этелинга. Но нам было известно, что должно случиться. Вильгельм знал, чего хочет, а я предвидел будущее.

Он произнес эти слова так тихо, что она не сразу осознала их.

– Один только Бог может знать будущее. Это богохульство!

Он улыбнулся, оставаясь неподвижным.

– Не для моего божества.

Мадлен в ужасе перекрестилась.

– Вы язычник. Что вы собираетесь со мной сделать?

Он рассмеялся, показав белые, все еще крепкие зубы.

– Принести тебя в жертву на алтаре нашим диким богам? Нет, я не причиню такого горя моему племяннику.

Он подал знак, и подошел Гирт. К удивлению Мадлен, сакс уселся на плащ, не показывая никакой обиды на полученный удар.

– Как она нашла путь сюда? – спросил Гервард Гирта.

– Я не знаю. Я увидел, что она направилась к северу по старой дороге, и поехал следом. Она дважды спросила, как добраться до Горманби, и нашла тропу. Я захватил ее врасплох. Она сказала, что Бастард получил сообщение о том, что мы здесь.

Мадлен проклинала себя, что проговорилась ему. Гервард насмешливо поднял бровь.

– Что-то ты замешкался сообщить мне об этом, верно?

– Потребовалось время, чтобы прийти в себя, – ответил Гирт.

Гервард снова повернулся к Мадлен.

– Итак, Вильгельм приближается, – задумчиво сказал он. – Почему ты это сказала?

Мадлен не ответила.

– Как ты думаешь, Гирт? – как бы размышляя, произнес Гервард. – Выдернуть ей ногти? Приложить раскаленное железо к ступням?

Мадлен закрыла глаза и стала молиться, чтобы Господь дал ей сил не стать еще большей предательницей.

– А вот и человек для этой работы, – сказал Гервард.

Мадлен уверяла себя, что непременно выдержит любую взбучку, даже самую ужасную. Но раскаленное железо?

«Пресвятая Богородица, помоги мне в мой час нужды!»

– Во имя всего святого, что ты здесь делаешь?!

Перед ней стоял удивленный и разъяренный муж. Она бросилась в его объятия и услышала, как он сказал:

– Что вы с ней сделали?

Мадлен была поражена, что кто-то осмелился говорить в таком тоне с Гервардом.

– Поддразнивали ее, вот и все. Но дело нешуточное. Она сказала, Вильгельму известно, что мы тут, и он собирается напасть. Но она не хочет сообщать подробности.

Эмери усадил Мадлен на плащ и сам сел перед ней.

– Рассказывай все, – резко сказал он.

Мадлен похолодела, припомнив сразу все свои обиды и то, что его присутствие здесь доказывает, что он предатель.

– Не надо меня пытать, – напустилась она на него. – Я приехала спасти тебя, хотя сама не знаю почему, когда подумаю о том, как ты…

– Прекрати! Как было дело? – Он крепко сжал ее руку.

– Одо проезжал через Баддерсли, – сказала Мадлен. – До него дошли слухи, что Гервард здесь, и он послал сообщение королю.

Эмери посмотрел на Герварда.

– Одо де Пуисси. У него не было причин врать.

Гервард согласно кивнул.

– Значит, в Горманби есть предатель, нужно бы разузнать. – Он подал знак, и двое мужчин отправились выполнять задание. – А нам лучше убраться отсюда. Когда я решу увидеться с Вильгельмом, встреча пройдет на моих условиях.

– Ты не собираешься присоединиться к Эдвину и Госпатрику? – спросил Эмери.

– Их выступление выдохлось. Я жду, когда вся Англия объединится.

Эмери покачал головой:

– Этого никогда не случится. Англия упустила свой шанс в первые же дни. Тогда ты мог бы вышвырнуть нас отсюда, но не теперь.

– И вышвырнул бы, будь я здесь, – сказал Гервард с горькой уверенностью. – Это судьба увлекла меня в тот год в Византию.

– Тем не менее такова судьба, – сказал Эмери. – Ее нельзя изменить. Ты сам вбил мне это в голову. Я верю в это. А ты?

Гервард холодно взглянул на племянника.

– Мне открыто грядущее. Я знаю, каким оно будет. Я видел, что Гарольд умрет, но не знал когда. Я видел, что Вильгельм будет королем, но не знал, надолго ли. Я вижу будущее, в котором языком этой страны снова станет не нормандский французский, а английский, как для знати, так и для простых людей. Этот день непременно наступит, и я помогу ему прийти.

Эмери согласно кивнул.

  104