Последние отзывы

  59  

– Почему вы так на меня смотрите? – спросил он резко.

– Разве я смотрела? – спросила она смущенно. – Прошу меня извинить. Просто я задумалась.

– Вам пора ложиться спать, – сказал он почти нежно. – Завтра будет еще более беспокойный день, – добавил он, – а эти мужчины здорово залили мозги вашим элем и медом.

Она огляделась и покраснела, сообразив, что мужчины сильно напились. Тон разговоров и песен изменился и стал откровенно непристойным. Мадлен вскочила на ноги, Эмери поднялся следом.

– Я провожу вас в вашу комнату, – сказал он.

Она шла впереди, внезапно испугавшись за свою безопасность. В присутствии этих чужаков она почувствовала себя незащищенной.

Когда они подошли к ее комнате, Эмери отогнул полог, чтобы она могла пройти.

– Не волнуйтесь, мадемуазель. Я не думаю, что кто-нибудь сваляет дурака и побеспокоит вас. Но все же я поставлю охранника, которому можно доверять. Вам необходимо выспаться, чтобы завтра принимать серьезные решения.

Солнце уже село. Помещение освещали только красные отблески от ближайшего факела и тусклый вечерний свет из маленького окошка ее комнатки. Его поднятая рука, придерживавшая тяжелый полог, отчетливо вырисовывалась в дверном проеме. Сильное мускулистое предплечье, опоясанное золотом, усыпанное золотистыми волосками, располагалось прямо перед ее глазами.

Мадлен задрожала, и вовсе не от страха.

– Почему вы не хотите жениться на мне? – прошептала она.

– У меня вообще нет желания жениться, леди Мадлен.

– Вы дали обет безбрачия? – Она надеялась, что полумрак скрыл ее смущение.

Она увидела белизну его зубов, когда он усмехнулся.

– Нет.

– Есть… есть кто-нибудь, кого вы любите, но не можете жениться?

– Нет. – Он положил другую руку ей на спину и слегка подтолкнул в комнату. – Спокойной ночи, леди.

Тяжелый полог опустился между ними.

То место на ее спине, которого коснулась его рука, горело, словно она прислонилась к раскаленным камням очага. Мадлен подняла руки к пылающим щекам. Почему ее так тянет к нему? Почему он ее отверг?

Дороти оставила ей воды. Мадлен умыла разгоряченное лицо, разделась до льняной сорочки и улеглась в постель. Она попыталась сосредоточиться на других искателях ее руки и состояния. Об Одо не могло быть и речи, хотя король об этом ничего не знал. Однако лорд Стивен казался блестящим выбором. Он был красив, обходителен, умен и сносно пел о приятных вещах…

Но не так, как Эмери де Гайяр. Его песня явилась удивительным даром, особенно для людей, чьим ремеслом была война. У него был чистый звонкий голос. И очень выразительный. Когда он пел об этой ужасной битве, Мадлен как бы перенеслась на поле боя. Какие чувства пришлось бы ей испытать, если бы он запел о любви?

Она проснулась среди ночи от запутанного возбуждающего сна, осознав что-то жизненно важное. На мгновение ей это стало ясно, но затем исчезло.

Эмери вернулся в зал и отыскал Лео. Вместе они прикончили изрядное количество меда. Лео хотелось обсуждать возможности поместья Баддерсли, попади оно в хорошие руки. Его брат же старался увести разговор в область соколиной охоты. Эмери мысленно искал способ избавиться от назойливости наследницы. Ему стоило больших усилий не утратить враждебного отношения к ней, и он вынужден был признаться в душе, что ему далеко не безразлично ее будущее.

Эмери считал недопустимым позволить ей выбрать Одо. Даже если бы она решила закрыть глаза на его попытку ее изнасиловать, Одо, с его тяжелой рукой, был бы жестоким мужем и лордом, почти столь же губительным для Баддерсли, как и его отец.

Стивен стал бы достаточно добрым супругом, если бы Мадлен не вмешивалась в его амурные авантюры. Однако он не вникал бы в дела Баддерсли, а только высасывал из него все, чтобы отослать в Нормандию, в свое небольшое и полностью разоренное имение, которое очень любил.

Представляя Мадлен в постели с Одо или Стивеном, Эмери испытывал неимоверную горечь.

– В чем дело? – спросил Лео. – Натер седлом болячки?

– Я пытаюсь придумать, как отвратить от меня наследницу, чтобы король и отец ничего не заметили.

– Тебя невозможно понять. Ведь тебе даже не придется по любому поводу спорить с ее дядей и тетей. Разве малого стоит, что наследница раскрыла, что здесь творилось? Порка трехлетних детей, спаси Господи!

– Что?

– Разве ты не слышал? Она рассказала королю, что Поль де Пуисси привязывал детей к столбу для порки. Вильгельм был в ярости. Он предложил ради нее выпороть ее дядю.

  59