31 
Оглянувшись на Анну – жива, конечно, цела и невредима, только бледна, – д’Артаньян медленно вложил шпагу в ножны и, стараясь держаться уверенно, сказал:
– Черт возьми, граф! Вы, право, подоспели вовремя…
– Очень похоже, – шумно выдыхая воздух, отозвался граф де Вард. – Вы не пострадали, миледи? Прекрасно. Мы с Каюзаком, понимаете ли, сидели в «Деве Арраса» поблизости от ворот ярмарки, попивали анжуйское и горевали, что день проходит так скучно, – как вдруг в добром количестве набежали парижане и стали орать, что в тупичке убивают гвардейца кардинала… Мы мгновенно воспрянули духом, прихватили попавшихся по пути знакомых и помчались посмотреть, кому это там не нравится красный плащ средь бела дня… Жаль только, что все удовольствие длилось так недолго…
– В самом деле, – грустно сказал рослый Каюзак. – Они даже не все дрались, кое-кто сразу кинулся бежать. Ну ничего, одному такому трусу я так поддал ногой, что он, клянусь моими трактирными долгами, остановится где-нибудь в Брюсселе, не раньше…
– Вы хотите сказать, что живых не осталось? – встрепенулся д’Артаньян. – И вы отпустили его живым?
Каюзак пожал плечами:
– Живым – да, но после моего доброго пинка он еще долго будет существовать стоя…
– Эх! – досадливо воскликнул д’Артаньян. – Нужно было захватить хотя бы одного, нашлось бы, о чем его порасспросить…
– О чем можно расспрашивать такую мразь? – недоуменно уставился на него Каюзак, одаренный незаурядной силой, честно говоря, в некоторый ущерб уму.
Граф де Вард, наоборот, сразу заподозрил неладное.
– Каюзак, займитесь дамой, она вот-вот упадет в обморок, – быстро распорядился он и отвел гасконца в сторонку. – Д’Артаньян, вы хотите сказать, что это была не простая уличная сты– чка?
– Уверен, – сказал д’Артаньян столь же тихо. – Они шатались и притворялись пьяными, но от них совершенно не пахло вином, они пытались оскорбить меня так, что этого не вынес бы ни один дворянин, они определенно следили за нами на ярмарке… Черт, кто же это был такой, закутанный в плащ? В голове вертится…
Только теперь он оценил в должной мере предупреждения кардинала, которыми столь неосмотрительно пренебрег. Оглянулся на Анну – и содрогнулся от ужаса при мысли, что с ней могло произойти нечто страшное. Погибни она, следовало и самому умереть немедленно, чтобы не корить себя потом всю оставшуюся жизнь…
Но она была жива, и от радости д’Артаньян даже махнул рукой на то, что новехонький плащ гвардейца кардинала, обошедшийся ему в двадцать пистолей, был измят и испачкан, хоть выбрасывай.
Анна подошла к нему вплотную, ее огромные синие глаза были прекрасными и совершенно су– хими.
– Вы уже второй раз спасаете мне жизнь, Шарль, – сказала она едва слышно.
– Какие пустяки, милая Анна, – сказал д’Артаньян, ощущая невероятную усталость и стыд за свое легкомыслие. – Готов проделывать то же самое хоть тысячу раз. Испанец прав – я полон самым чистым из огней… Я люблю вас, пусть даже вы никогда не ответите на мои чувства. Позвольте мне любить вас, вот и все…
Сейчас его совершенно не волновало, слышат их окружающие или нет.
Глава шестая
Два гасконца
Самым трудным вопросом, который пришлось решать д’Артаньяну перед визитом к де Тревилю, был и самый короткий: как одеться?
Появление в штаб-квартире королевских мушкетеров – или, говоря откровеннее, в логове врага – в красном плаще с серебряным крестом, без сомнения, могло быть воспринято как вызов. Гасконец прекрасно помнил, сколько «синих плащей» обреталось во дворе и в доме. Невозможно выдумать более простого и действенного повода для дуэли – точнее, многочисленных дуэлей. Вызовом это могло показаться и самому де Тревилю, а меж тем д’Артаньян вовсе не собирался с ним ссориться без весомейших на то причин – неловко чуточку ссориться со старым другом отца по пустякам…
С другой же стороны… Как-никак он был гвардейцем кардинала. Появиться у де Тревиля в обычной своей одежде, не обремененной явными признаками принадлежности к роте, – все равно, что показаться переодетым. Это могло быть воспринято как трусость…
Он долго размышлял, взвешивая все «за» и «против» насколько мог хладнокровно. И в конце концов решил: будь что будет, а пойдет он в форменном плаще. Каковой тут же и надел, бормоча под нос:
– Провались они пропадом, мушкетеры ко– роля, сколько их ни есть. Ломай еще из-за них го– лову…
31 
