очень нудно 
38 
– Похвально, друг мой, весьма похвально, – одобрительным тоном, но про себя содрогаясь от отвращения, заявил д’Артаньян. – Однако… Вы-то отказались от столь неосмотрительного предприятия, но остальные, я полагаю, настроены иначе?
– Совершенно верно, сударь! Они намерены вас подстеречь не позднее, чем завтра, их будет человек шесть или семь…
– Многовато для меня одного…
– Безусловно.
– Где это должно произойти?
Визитер замялся:
– Шевалье, поймите меня правильно… Вы – любимец великого кардинала, блестящий гвардеец, не то что мы, убогие и поистрепавшиеся… – он с нескрываемой завистью уставился на новехонький красный плащ д’Артаньяна, висевший здесь же, сверкавший новехоньким серебряным шитьем. – Вы пьете отличное бургундское, разъезжаете на великолепной лошади…
– Обыкновенный английский жеребец ценой всего-то в сто пистолей, – хмыкнул д’Артаньян.
– Вы счастливец… Для вас сотня пистолей – это «всего-то». Где вам понять бедняка, ради жалкой полусотни вынужденного податься в наемные убийцы…
Д’Артаньян вздохнул, покосившись в сторону старинного дрессуара, где в одном из ящиков под одеждой покоился тяжелый кошелек. Ясно было, что вновь придется устроить маленькое кровопускание своей казне, – но ничего не попишешь, собственная жизнь относится к тем статьям расходов, что не терпят ни малейшей экономии. Всякая скупость тут неуместна.
Если отправить его восвояси, сержант Росне и его люди останутся на свободе – и поди угадай, где они нападут и когда. Доставить этого прохвоста к полицейскому комиссару? Но он может от всего отпереться, и как ты его уличишь? Проще всего заплатить…
С тяжким вздохом д’Артаньян полез за кошельком и отсчитал двадцать пять двойных испанских пистолей из числа тех, что получил от Винтера, положил их кучкой на стол и решительно прикрыл шляпой под носом у протянувшего было руку де Невилета:
– Нет уж, сначала рассказывайте…
– Они собираются ждать вас завтра возле Сен-Андре-дез-Ар. Росне уже знает, что вы ходите этой дорогой, да и место там тихое…
– Возьмите деньги, – сказал д’Артаньян.
– Но вы обещаете, что мое имя нигде не будет упоминаться?
– Слово дворянина, – кивнул гасконец. – Если только и вы, в свою очередь, будете держать язык за зубами. Вздумаете предупредить этих забавников – будете иметь дело…
– О, я понял! – с живостью воскликнул де Невилет. – Можете на меня положиться!
Как ни утомлен был д’Артаньян, но, проводив гостя, вынужден был остаться на ногах – все только начиналось…
Не теряя времени, он отправился к полицейскому комиссару и изложил суть дела – разумеется, на нем при этом был красный плащ, и хотя имя кардинала так и не прозвучало, но намеки д’Артаньяна на некоторые обстоятельства были самыми недвусмысленными, высказанными так, чтобы комиссар не вздумал ни замять эту историю, ни отнестись к ней с прохладцей…
На другое утро д’Артаньян вышел из дома в одиночку, чтобы заманить убийц ненадежнее. Де Невилет не обманул – возле Сен-Андре-дез-Ар на гасконца набросились было семеро крайне решительных на вид субъектов, но, по странному совпадению, тут же нагрянули человек тридцать переодетых стражников и сцапали всю компанию еще до первого выпада шпагой…
Глава восьмая,
где гость ужасно рад видеть хозяина, а вот хозяин – совсем наоборот…
Д’Артаньян решительно поднялся по крутой, выгибавшейся вправо лестнице знакомого дома на улице Сен-Жак и вошел в небольшую прихожую. Растрепанный и заспанный слуга, чьи имя д’Артаньян решительно запамятовал – если только вообще знал, – уставился на него со вполне естественным раздражением лентяя, чья дрема была прервана столь бесцеремонно. Но во всем облике слуги не было ни страха, ни хотя бы легонького испуга – и гасконец уверился, что слуга никоим образом не посвящен в некоторые предприятия своего господина.
– А, это вы, сударь… – широко зевнул он, помнивший д’Артаньяна как былого собутыльника Пишегрю и спутника в предосудительном прожигании жизни всеми доступными способами. – Господин маркиз изволят спать, поздненько вернулись вчера, то есть, если подумать, уже сегодня… – Тут только он рассмотрел красный плащ д’Артаньяна, украшенный серебряным крестом, проснулся окончательно и вытаращил глаза в несомненном почтении: – Это вы что же, в кардинальской гвардии теперь?
– Именно, – кратко ответил д’Артаньян, не расположенный вести с этим олухом долгие беседы. – Можешь не беспокоиться, я сам о себе доложу, к чему лишние церемонии…
38 
